— Да, — кивнул я. – Мне бы узнать, в какой стороне столовая.
— О, — дружелюбно, даже чересчур дружелюбно улыбнулась она. — Здесь близко. Позвольте, я вас провожу.
А что, я так плохо выгляжу? То есть, да, конечно, я ОЧЕНЬ плохо выгляжу, но уж ходить-то я умею и сам.
— Давайте, - сдался я. – Провожайте.
Столовая тоже выглядела не как привычная мне больничная столовая – о, сколько я времени в таких провёл! – а скорее как средней руки кафетерий. За стойкой скучала буфетчица, или как она тут называется; увидев меня, та тоже ожила.
— Добрый вечер! – их тут, кажется, заставляют улыбаться. И всё-таки, сколько эта идиллия умирающего лебедя стоила? – Простите, а как ваши имя и фамилия?
Ого. А с каких это пор для того, чтобы поесть, нужно познакомиться?
— Иван Свердлов, — представился я. – А что?
Буфетчица, облачённая, разумеется, во всё белое, словно ангел скалки и поварёшки, пробежалась глазами по лежащему перед ней листку.
— Извините, — чуть смущённо призналась она. – Я не вижу вас в списке. Вы, должно быть, недавно поступили?
— Пару часов, — я всё ещё не понимал. – Если я у вас на довольствии только с завтрашнего дня...
— Нет-нет, просто противопоказания, — она поглядела на меня ещё более смущённо. — Понимаете, большую часть блюд я просто не могу вам дать без разрешения врача. Только самое основное и лёгкое...
— Давайте самое основное и лёгкое, — я с некоторым сожалением поглядел на аппетитные блюда на «витрине». – Ну, или потерплю до утра.
— А, — дверь кафетерия открылась, и на пороге показался человек лет пятидесяти в халате, крепкий, но не толстый, с тонкой папкой под мышкой. – Свердлов, вот вы где. Это хорошо, что у вас проснулся аппетит... наверное.
— О, — я обернулся на него. — Вы доктор, надо полагать?
— Да. Степан Витальевич, — представился он. — Могу я поговорить с вами один на один?
Я пожал плечами и вновь посмотрел на буфетчицу.
— Конечно. А потом уже поем. Если вы мне разрешите, надеюсь.
— Да-да, разумеется, противопоказаний нет... – он махнул своей папкой. – Давайте пройдём к вам в палату.
Хм. А почему бы не говорить прямо тут? Я и так знаю, что ничего хорошего он мне не скажет.
Но чем спорить, иногда проще согласится – особенно, когда не принципиально. Мы вновь прошли в восьмую палату. Прикрыв дверь, он вздохнул и поглядел на меня.
— Свердлов, Свердлов... не люблю говорить такие вещи...
— Я скоро умру, — кивнул я. – Это не сюрприз. Я знаю, знаю уже давно и крепко. Не могу сказать, что очень рад, но, по крайней мере, уже дошёл до стадии принятия.
— Это понятно, что вы были в курсе – на таком сроке чернокровия трудно было не знать о болезни, — он пролистал тонкую папку. – Но всё-таки. Внезапный выброс скверны в организме – больше обычного... ускорил процесс.
— И сколько у меня времени? – моментально сообразил я, к чему он клонит.
— Три дня. Плюс-минус, — он покачал головой, — Может, три с половиной, может, два. Простите, но мы ничего не можем сделать.
Как будто я просил что-то сделать.
— Ну... — я глубоко вздохнул. – Знаете, лучше уж так, чем это вечное ожидание и приступы. Скажите лучше вот что: я могу выходить из больницы? Хотелось бы провести эти дни более... насыщенно.
— Конечно, — согласился он. — Но ночевать я бы всё-таки посоветовал на нашей территории, и потом, когда...
Он несколько секунд подбирал нужное слово.
— Дня через два. Когда уже...
— Когда начну умирать? – «помог» ему я.
— Да. Лучше придите сюда. Это не приказ и не команда, просто... здесь ваш уход будет менее болезненным.
Ну, что же, спасибо за честность. А мог бы и эвтаназию предложить – здесь же такое наверняка входит в пакет клиентских услуг?
Чёрта с два. Я бы отказался. Что бы там ни было, я люблю жизнь, и не буду добровольно укорачивать её ни на минуту.
— Ладно, — кивнул я врачу, задумчиво глядя на тёмное окно. — На этом и порешим. И не очень заморачивайтесь обо мне: я уже поступил к вам... в таком состоянии. Лечение или что-то подобное не нужно.
— Да, — кивнул он. — Всё так. И... ещё раз простите за плохие новости.
— Не то, чтобы это были новости, — я пожал плечами – и врач вышел.
Путь обратно до кафетерия я проделал в одиночестве. Ткнул пальцем в первое попавшееся блюдо на витрине и жевал его, почти не чувствуя вкуса. Вот так. И ведь действительно не новости.
Но одно дело – «ты умрёшь скоро», «ты умрёшь в ближайшем будущем». И другое – «простите, вам осталось около трёх дней».