– Ох, моя прелестная К., – он неожиданно прервал свое повествование, обнаружив в однородной стене почитателей мою проводницу. – Что за великолепный вечер! Я так рад видеть Вас.
"Вас". Он произнес это так омерзительно слащаво, что меня передернуло. Стало ясно, что роль себе он подобрал почитаемого писателя начала прошлого тысячелетия, поклоняющегося Искусству, именно с большой буквы. Не какому-то новому, авангардному, живому искусству, а тому самому античному, корнями уходящему в эпосы Гомера и произведения Вергилия Искусству, исторически построенному по канонам трагедий и комедий человеческой жизни, черное и белое, Бог и Дьявол. Искусству, что годами росло, черствело и величественно смотрело из вечности мудрым и понимающим взглядом на человеческие страсти и страдания. Без сомнений, сейчас он считал себя не меньше, чем посланником небес, сеющим на этой грешной и раздираемой ненавистью земле семена мудрого и вечного. Всепрощающий отец и мудрейший из людей, который вправе жестоко наказывать и милостиво прощать. Демиург, всецело убежденный и тем самым убеждающий прочих в объективной истинности своих суждений и наставлений. "Вас", по возрасту она была вдвое моложе него. Яркие молодые и умные девушки всегда пользовались успехом у харизматичных галантных и умных мужчин в возрасте. Впрочем, как и наоборот. Первые жаждут неистовость молодости, живость движений, энергию души и эстетику тела, вторые – мудрость души, харизму движений, поклонение телу и деньги, разумеется. Все ищут, то чего нет в самих.
К. оказала движениями знаки почтения, вышла из толпы и, подойдя к сегодняшнему триумфатору, тепло поцеловала его в щеку. От такого жеста его глаза заискрились просто нечеловеческой энергией.
– Еще раз хотела бы вас поздравить с выходом Вашей новой книги. Уверена ее ждет еще больший успех, чем предыдущие! Критики и пресса в восторге, – она была неподражаема в своей искренности и убедительности.
– Покорнейше благодарю. Книги, как дети: надеешься, что каждый последующий получится лучше предыдущего. Хотя никаких объективных предпосылок к этому нет. А критики меня уже давно приняли, их мнение для меня далеко не так важно, как ваше, моя дорогая.
Он было потянулся к ней за ответным поцелуем, но К. уже знавшая все тонкости и обычаи светской жизни и ее обитателей, сделала расчетливое и плавное перемещение, как будто невзначай, на секунду переключив внимание, на полшага в сторону и отстранилась ровно на такое расстояние, чтобы движение писателя превратилось в бесцельное, но при этом осталось незамеченным для остальных присутствующих. Высший класс манер и учтивости.
– Позвольте Вам представить молодого писателя. Многообещающ, возможно, в скором времени прогремит и все будут говорить о нем, как о продолжателе Ваших идей, – К. взглянула на меня довольным заговорщицким взглядом и, потянув меня за руку, выставила прямо перед его взором.
– Очень приятно познакомиться с Вами. Для меня это -огромная честь. Я – давний почитатель Вашего таланта, – произнес я экспромтом, стараясь копировать манеру и стилевую мелодию произнесенных этим вечером фраз.
– Не знал, что Вы стали агентом у писателей, – заслуженный литератор машинально пожал мою руку, не удостоив меня ни взглядом, ни дежурным "спасибо". Все его внимание было сконцентрировано на К. – Если так, то я был с огромной радостью стал бы Вашим вечным благодарным подопечным.
– Ну что Вы. Я пока только пробую свои силы на молодых и вроде как подающих надежды, но если получится, то, конечно, для меня будет огромной честью содействовать распространению Вашего слова. Однако, как мы все видим, Ваше нынешнее агентство прекрасно справляется с выполнением своих обязанностей. Полагаю, и они, и Вы в крайней степени довольны сотрудничеством.