— Мой гость сможет заплатить мне. Он заплатит, когда будет сыт, — и, с поклоном открыв дверь, около которой сидел, пропустил гостей в маленькую, но чистую комнату с одним-единственным окном. В комнате не было никакой обстановки, кроме низенького столика из какого-то твердого и ароматного дерева. Стулья заменялись циновками.
Едва Виктор и Бинги скрылись за дверью этого своеобразного отдельного кабинета, как одна из женщин, оставив своих двух подруг, подошла к хозяину:
— Может быть, эти гости пригласят нас?
— Я думаю, что они обойдутся без вас.
Женщина, состроив недовольную гримасу, повернулась и пошла на место; но хозяин окликнул ее:
— Постой!
— Ну, — лениво, по-восточному, повернулась она.
— Пойди во двор и сейчас же позови Ранди. Скажешь ему, чтобы бросил все и пришел быстро.
Женщина вышла, хозяин распорядился, чтобы слуга отнес в комнату, где сидели Виктор и Бинги, еду и снова уселся на свое место у двери.
Через несколько минут в сопровождении женщины через одну из задних дверей в комнату вошел молодой, высокий и стройный индус и с поклоном подошел к хозяину.
— Ты звал меня?
— Да, хорошо, что ты поторопился.
— В чем дело?
— Нужны твои глаза и твои уши. Сейчас пришли два человека. Белый и черный. У них очень плохой вид. Я думаю, их будет искать полиция. Когда полицейские придут, я задержу их разговором. Ты будешь слушать. И если ты узнаешь, что этих людей ищут за наше дело, то поможешь им.
— Как могут белого и черного искать за наше дело?
— Могут, Ранди! Сегодня произошли большие события. Сегодня покушались на эту королевскую собаку, которая приехала в наш город. Я слышал, что в покушении участвовал какой-то белый. Ты будешь внимательно слушать, Ранди.
— Мои уши будут открыты, и глаза мои будут, как острые стрелы!
И молодой индус присоединился к кругу любопытных, следивших за игрой европейцев.
Бинги и Виктор наслаждались отдыхом. Предусмотрительный и по-восточному гостеприимный хозяин прислал им в комнату воды и огромный таз, в котором не только двое людей, но и обрадованная прохладой собака смыли с себя едкую пыль улицы.
Теперь, вымытые и посвежевшие, они полулежали на циновках, с наслаждением уничтожая какое-то вкусное, пряное и ароматное кушанье, огромной горой наваленное в глиняную, украшенную причудливым рисунком, чашку.
Несмотря на то, что опасность далеко не миновала, они не спешили уходить и с трудом отгоняли от себя искушение развалиться на циновках и отдаться сну. Хождение по городу в качестве толпы, бегство от полиции, все это давало себя знать ломотой во всем теле и тяжелым туманом в голове.
Виктор разрабатывал план того, как похитрее и поневинней выспросить у хозяина все необходимые сведения о дальнейшем пути, и колебался между стремлением раскрыть пред этим молчаливым и, по-видимому, крайне преданным национальным интересам индусом свои карты и боязнью нарваться на агента полиции. Так или иначе, но что-то надо было предпринять, ибо положение становилось все более и более критическим. Дело шло к вечеру, а вечером в незнакомой местности, к тому же, по случаю приезда принца, наводненной шпиками, пускаться в странствование несколько рискованно.
Он уже встал, чтобы выйти и позвать хозяина для переговоров наедине, как вдруг в общем зале послышался шум тревоги, беготня людей, сдавленные, предупреждающие возгласы и громкий голос хозяина на английском языке, уверявшего кого-то, что он никого не видел и никого не принимал.
— К вам в харчевню проникли двое социалистов: один негр, другой белый. Они враги его величества короля и подлежат аресту, они у вас, — настаивал один из полицейских.
Хозяин был достаточно опытен в таких делах, чтобы сообразить, что полицейский совершенно не уверен, что нужные люди здесь, и просто идет на авось, а потому не торопился с ответом:
— В этой комнате много белых. Ты видишь сам. Но здесь нет и не было ни одного негра.
— А я говорю, что они тут, — настаивал уже не так уверенно полицейский. — Я сам своими глазами видел, как они только что вошли сюда.
Последняя фраза окончательно убедила хозяина в том, что полицейский ничего не знает. Только что! Негр и белый находились у него уже около часа.
Он сделал едва заметный знак своему молодому товарищу, и тот, быстро и ловко, за спинами полицейских, проскользнул в дверь отдельной комнаты. Хозяин, пуская в ход всю свою восточную изворотливость, продолжал задерживать полицию.
— Вы напрасно теряете у меня время. Вы здесь ничего не найдете, кроме тех, кого видите в комнате, да вот этих трех красивых женщин.