— Ну что ж. Будем тигров пугать, дружище.
Он не уменьшал хода машины, наслаждаясь быстрой ездой и, соображая, что ведь куда-нибудь да приведет эта дорога, и чем скорей они будут двигаться, тем скорей достигнут они этого «куда-нибудь». Бинги тем временем сделал открытие, что в кузове автомобиля имеется запас горючего в двух солидных баках. Все, таким образом, вопреки поговорке Бинги, шло хорошо.
И вдруг…
Виктор не успел уменьшить скорость, не успел воспользоваться тормозом, как увидел, что дорога впереди круто обрывается в какую-то яму. Он закусил губы и решительно повернул, одновременно пытаясь уменьшить быстроту хода. Раз…
Автомобиль запутался колесами в зарослях, налетел на какой-то камень, сделал скачок вверх, и они вместе с Фоксом вылетели из машины. Бинги и Фокс нырнули в море тростника, и бамбука и утонули в нем, а Виктор, к своему величайшему изумлению, очутился не более не менее, как на крыле аэроплана.
Три раза хорошо… Это слишком много даже для русского комсомольца.
От ушиба его спасла густая сеть растительности, сквозь которую он пролетел на своем пути и только легкие царапины лица и рук горели саднящей болью. Первым его порывом было узнать, что случилось с Бинги, но негр, предупредив его, крикнул откуда-то снизу:
— Алло, Бинги. Мы с Фоксом целы и находимся на твердой земле.
— Алло, — ответил Виктор. — Я тоже цел и нахожусь на аэроплане.
Скоро, пробираясь сквозь заросли, показался негр с собачонкой на руках. Фокс жалобно скулил и тряс поврежденной при падении лапой.
Виктор сидел на крыле, совершенно сбитый с толку появлением в джунглях аэроплана, да еще к тому же военного. Наконец, собравшись с мыслями, он слез с крыла и стал внимательно рассматривать воздушную машину.
— Бинги! — вдруг заорал он не своим голосом. — Бинги!
Бинги подскочил на крик и увидел, что Виктор держит в руке хорошо знакомый ему чемодан из желтой кожи. Да, никакого сомнения не может быть. Это аэроплан, доставивший их сюда из Африки.
— Да! да! А вот и полянка, на которой мы видели женщин, — сказал Бинги, встав на передок аэроплана. — Все в порядке. Мы можем лететь.
И они полетели…
Мы встречаем Виктора и Бинги на германской границе, где они опустились вследствие какой-то неисправности мотора. Они попали в местность, занятую рабочими отрядами. Рабочие встретили их дружелюбно и оказали всякую помощь для дальнейшего полета. Виктор, во что бы то ни стало, хотел достигнуть центральной Германии, где в то время шли наиболее горячие бои. Бинги тоже стремился посмотреть, как бьются за свою свободу его европейские братья по труду.
Через час после того, как мотор был приведен в исправность, а крылья, носившие на себе французские значки, перекрашены, наши герои поднялись и полетели дальше.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Четыре маузера и тридцать фашистов
Его задержали во время перехода через границу. Главным виновником провала оказался военный наблюдатель, паривший высоко в воздухе и внимательно разглядывавший раскинутую внизу равнину.
Он — индус, с грузом в кожаном мешке, перекинутом через плечо на спину и грудь, шел, ничего не подозревая и пробирался к тропе, приводившей туда, куда нужно.
Но наблюдатель испортил все дело. Наблюдатель проследил подозрительного туземца и опередил его радиосообщением в ближайший пограничный пункт.
Наблюдатель сверху наблюдал картину ареста. Он видел, как черные точки зашевелились. Как индус заметался, пытаясь укрыться в ту или другую сторону и как индуса схватили…
Но смотреть сверху на точки, шевелящиеся внизу, совсем не то, что быть самому на месте этих точек или одной из них. Индуса окружили полицейские пограничники и скрадывали его по всем правилам разведочного искусства.
Тюрбаны полисменов плотнее и плотнее сжимали в кольцо индуса. Индус шел и не подозревал о грозившей ему опасности вплоть до последнего момента. Индусу скрутили руки и потащили вместе с литературой, запакованной в кожаном мешке, в пограничную тхану. Пограничные тханы все — начиная с таможни и кончая правосудием. У сержанта пограничной тханы почти неограниченные полномочия… Начальник тханы — сержант армии его величества короля — подчинялся только старшим чинам и, если их не было поблизости, был вершителем судеб.
Режим для заключенных в тхане Келала был не хуже и не лучше, чем в других злачных местах. Пленника немедленно брали в работу. На молчание отвечали утюжением боков и спины чугунными и резиновыми плетками. Забивали до потери сознания. Потом бросали в темный подвал и ждали окончательного решения. Как добить? Повесить или расстрелять, отравить или скормить тиграм?