Он уже встал, чтобы выйти и позвать хозяина для переговоров наедине, как вдруг в общем зале послышался шум тревоги, беготня людей, сдавленные, предупреждающие возгласы и громкий голос хозяина на английском языке, уверявшего кого-то, что он никого не видел и никого не принимал.
— К вам в харчевню проникли двое социалистов: один негр, другой белый. Они враги его величества короля и подлежат аресту, они у вас, — настаивал один из полицейских.
Хозяин был достаточно опытен в таких делах, чтобы сообразить, что полицейский совершенно не уверен, что нужные люди здесь, и просто идет на авось, а потому не торопился с ответом:
— В этой комнате много белых. Ты видишь сам. Но здесь нет и не было ни одного негра.
— А я говорю, что они тут, — настаивал уже не так уверенно полицейский. — Я сам своими глазами видел, как они только что вошли сюда.
Последняя фраза окончательно убедила хозяина в том, что полицейский ничего не знает. Только что! Негр и белый находились у него уже около часа.
Он сделал едва заметный знак своему молодому товарищу, и тот, быстро и ловко, за спинами полицейских, проскользнул в дверь отдельной комнаты. Хозяин, пуская в ход всю свою восточную изворотливость, продолжал задерживать полицию.
— Вы напрасно теряете у меня время. Вы здесь ничего не найдете, кроме тех, кого видите в комнате, да вот этих трех красивых женщин.
Повинуясь кивку его головы, женщины встали со своих мест и подошли к преследователям Бинги и Виктора медленной, дразнящей походкой.
Хозяин харчевни хорошо знал местных полицейских. Женщины способны были отвлечь их от самого важного дела.
— А не запрятались ли эти социалисты за вашими одеждами? — хихикал толстый полисмен, щекоча бронзолицых соблазнительниц.
— Посмотрим, посмотрим, — захлебывался от удовольствия другой, не встречая сопротивления со стороны облюбованной им гетеры.
Комната понемногу пустела, и скоро в ней остались только четыре европейца, продолжавшие свою игру, не обращая внимания на случившееся.
Хозяин снова занял свой пост у двери, и внимательный взгляд мог бы разглядеть легкую улыбку, змеившуюся но краям его тонких губ. Он казался погруженным не то в молитву, не то в коммерческие расчеты и, когда насытившиеся женским телом полицейские подошли к нему, чтобы предложить открыть двери отдельных комнат, он спокойными шагами направился прежде всего к той из них, в которой завтракали Бинги и Виктор.
— Смотрите, — сказал он, открывая дверь.
Комната была совершенна пуста. Ничего, что говорило бы о недавнем присутствии людей, не бросалось в глаза производивших осмотр. Маленький стол был совершенно чист, без всяких следов еды или питья. На полу чистые желтые циновки.
Когда взволнованный поднявшимся в передней комнате шумом Виктор подошел к дверям, он сразу понял, в чем дело. Ему оставалось решать, что лучше: выйти ли и добровольно отдаться в руки полиции, или же оставаться здесь и ждать, пока полиция соблаговолит сама произвести арест. Взвесив все за и против, он склонился в пользу первого решения и сообщил об этом Бинги, который отнесся к намерению Виктора вполне одобрительно.
Оставалось привести задуманное в исполнение, и Виктор смело двинулся к двери, как вдруг она приоткрылась, и в образовавшийся проход змеей проскользнул молодой индус.
— Я вам друг, — успокоил он гостей. — Доверьтесь мне и следуйте за мной!
Виктор осмотрелся вокруг. Кроме крошечного оконца, в которое даже Фокс не мог бы пролезть, он не видел никакого другого выхода. Куда хочет повести их этот статный красавец?
Но индус действовал. Он быстро ощупал циновки, покрывавшие пол, и уверенным движением приподнял одну из них вместе с куском пола.
— Прыгайте! Я пойду за вами.
Виктор прежде всего схватил за шиворот Фокса и сбросил его в образовавшееся отверстие. Собака слегка взвизгнула, но, очевидно, яма была не глубока, так как звук падения на землю последовал моментально. Виктор смело нырнул в дыру, за ним прыгнул Бинги, а за ними, медленно прикрывая за собой крышку, последовал индус.
Все трое очутились в полной темноте. В первую минуту Виктор решил, что это потайной подвал, но индус, уже не понижая голоса, сказал:
— Я пойду впереди. Один из вас будет держаться за край моей одежды, а другой за него. Идите осторожно и держитесь крепко. Тут есть ямы. Ходом давно не пользовались.
Итак, они попали в подземный ход. Куда он их выведет? Кому вручают они свою дальнейшую судьбу? Каковы истинные намерения этого индуса? Верить ли его дружеским словам и искреннему тону его голоса? Одно мгновение Виктор как будто колебался. Индус почувствовал нерешительность своих спутников. Он нащупал в темноте Виктора и, вложив ему в руку кинжал, сказал:
— Ты сможешь ударить меня им в спину, если я обману тебя. Не бойся!
Виктор ощутил холодное прикосновение стали и покраснел за свое недоверие. Он протянул оружие обратно.
— Я и мой друг верим тебе. Иди!
И они пошли. В абсолютной темноте, руководимые уверенно ступавшим индусом, подвигались они по узкому ходу, иногда задевая головой верхний слой земли. Из- под их ног то и дело выскакивали какие-то существа и Виктор, подумав о змеях, вздрогнул.
Индус почувствовал эту невольную дрожь и успокоил своего спутника:
— Это только крысы. Змей здесь нет.
Они шли уже около четверти часа, а впереди, как ни напрягал свое зрение Виктор, не было видно никакого просвета. Он хотел было спросить индуса, как далеко еще идти, но, подумав, что тот не захочет раскрывать тайну хода, смолчал.
Прошло еще около десяти минут, когда наконец их проводник не остановился.
— Вот мы и пришли! — сказал он. — Сейчас вы отдохнете, не беспокоясь ни о чем.
— Ты что-нибудь понимаешь, Бинги? — спросил Виктор своего товарища.
— Пока ничего, — ответил тот.
— Я — тоже. Кругом темно. Нет ни луча света, а мы, оказывается, куда-то пришли.
Индус усмехнулся:
— Сейчас будет и светло, и тепло, и мягко. Поверьте мне!
Потом он попросил Виктора нагнуться и, вскочив ему на спину, стал колотить руками во что-то деревянное наверху. Его стук не остался без ответа, чей-то голос сверху пропел несколько слов на непонятном Виктору наречии. Индус внизу в свою очередь ответил пением. Голос наверху повторил песню, индус внизу опять ответил. После третьего раза вверху что-то зашуршало, потом заскрипело, и вместе со светом лампы в отверстие упала веревочная лестница. Индус полез первым, Виктор и Бинги последовали за ним.
Они очутились в довольно большой и богато, по-восточному обставленной комнате. Ослепленные светом лампы, они некоторое время не могли разглядеть встретившего их человека, и только когда их глаза привыкли, увидели старого индуса с большой бородой, спускавшейся почти до пояса. Их проводник и спаситель что-то долго и горячо говорил старику, и когда тот выслушал рассказ, то протянул обе руки своим нежданным гостям:
— Враги Англии — мои друзья. Чем я могу помочь вам?
Виктор приготовился откровенно рассказать свою историю, но старик не дал ему открыть рта.
— Потом, потом. Вы прежде всего должны хорошо отдохнуть. Вы сможете пробыть у меня всю ночь и весь завтрашний день. Если надо, то вы можете остаться и дольше. Стакан вина и мягкая постель, — вот что вам надо прежде всего.
Где-то под полом послышался жалобный визг собаки. Старик предостерегающе приложил палец к губам, у Виктора мелькнула мысль о полицейских ищейках, но Бинги громко расхохотался:
— Мы забыли нашего Фокса! Бедная собака!
Пришлось снова открывать люк, и спустившийся вниз индус извлек животное, дрожавшее от страха и обиды.
Старый индус оказался европейски образованным человеком, и, когда Виктор после ужина поведал ему свою историю, а Бинги рассказал свою, он целый вечер засыпал их вопросами, говорившими о его большой начитанности и глубокой заинтересованности политической жизнью других стран и Советской России в особенности.
На следующее утро, когда Бинги и Виктор проснулись совершенно свежие, гостеприимный старик постучал в двери их комнаты.