— Здесь тоже не сахар житуха была — вставил своё Паша за номером один.
— Ты это не сравнивай. Наши за свободу боролись, а вас здесь, как скот на убой гнали. Пикнуть боялись, прятались и выли — Выдыш начал пьянеть, от этого его стало заметно заносить.
Степану поведение Выдыша естественно не нравилось, он с трудом сдерживал себя, слишком велико было желание вступить с этим уродом в схватку.
— Свободу обрели тогда или нет? — ироничным тоном спросил Степан.
— Сам знаешь, что нет. Но зато теперь умеем её ценить.
— Теперь я тебе скажу. Свободу свою вы благодаря нам обрели. Тогда в конце восьмидесятых, от нас здесь всё зависело и если бы не мы, то по-прежнему бы прятались вы по хуторам и таборам.
— Это ты зря. Извини, если обидел, но свою попранную самостийность мы и без вас зубами бы выгрызли.
Степан не стал вступать в дальнейшую полемику, посчитав, что и без того хватит. Он постоянно поглядывал на часы. Даже выпитая водка не настраивала его на позитивный лад.
Выдыш что-то пробурчав, поднялся из-за стола. Не спрашивая разрешения он прошёл в соседнею комнату, затем вернулся назад на кухню.
— Шашку ищешь? — спросил Выдыш Степана.
— Уже нашёл — ответил Степан.
— Так это сувенирная — разочарованно произнёс Выдыш.
— Пока такая сойдёт — ответил Степан.
— Есть вариант купить настоящую шашку, могу посодействовать — предложил Выдыш.
Степану хоть было и неприятно продолжать общение с Выдышем, но он не мог обойти такую тему стороной.
— За сколько, и что за шашка? — спросил он у Выдыша.
— Что за шашка не знаю, видимо обычная времён войны с коммуняками, а цена? Думаю, договоримся, может чуть дороже. Она у одного деда.
— У вас там, на Украине? — продолжил Степан.
— В Украине — поправил Степана Выдыш.
— Нет, она здесь в одной деревне, кажется Яровое называется. Так, что подумай. Я врагу коммунистов всегда рад помочь.
— Коммунистов уже четверть века как нет. Стоит ли их поминать на ночь глядя — подал голос Паша за номером один.
— Не скажи, их всегда помнить нужно, забудешь они сразу вернутся. Тогда плохо всем будет и русским и украинцам. Этим всё равно, кому кишки наружу выпускать.
— Не вернутся. Сейчас это не пройдёт, другое поколение выросло. Бредовые идеи никто принимать не станет, это же очевидно.
— Глупое рассуждение, им только этого и нужно — не согласился Выдыш.
— Так что насчёт шашки? — спросил Степан.
— Без проблем, с дедом я лично знаком. Он уже всё одно из ума выжил, уверен, что договоримся, хотя конечно не могу гарантировать на сто процентов…
2
— Тебе-то она зачем? Ты такой казак, как я космонавт — дед Прохор был не очень любезен, к тому же его сильно побалтывало от выпитого самогона, хотя время едва перевалило за полдень.
— Обычный казак, — ответил, смутившись от неожиданности Степан.
Выдыш сидел молча на поваленной сосне крутил в прокуренных зубах тростинку. Затем с иронией посмотрев на деда, достал сигарету. Паша за номером один, остался в собственном автомобиле. Он, издалека поглядывая на своих товарищей, иногда смотрел на часы. Нужно ещё успеть забрать сына из школы.
— В милиции или на зоне служил — в точку, спросил старый Прохор.
— Ну, на зоне, это что-то меняет — безразличным голосом ответил Степан.
Он уже успел пожалеть о своём желании отправиться с Выдышем в эту деревню под названием Яровое. Дед был крайне неприятен, к тому же сильно хотелось выпить. Солнце слепило глаза, и в довершении не самого хорошего расположения духа, Степан вчера сильно натёр мозоль на правой ноге, очередной раз неудачно купив туфли.
— Это мне важно. Если ты не против, то давай выпьем, поговорим по душам. Я хочу что-нибудь знать о человеке, которому продам шашку. Шашка непростая, — прошептал старый Прохор.
Степану не очень хотелось задерживаться в гостях у незнакомого старика. Причём причина была не только в нем, а ещё и в Выдыше. Который, без всякого сомнения, присоединиться к этому делу.
Пить очередной раз с убежденным бандеровцем, значит, самого себя провоцировать на конфликт. Дилемма, как это бывает в жизни взялась из ниоткуда, — и крепко взяла за горло. Интерес к шашке поначалу, вроде, начал спадать из-за странного поведения деда, но простая детская интрига оживила процесс.
Выдыш же сохранял скромный нейтралитет. Для него такое поведение в трезвом виде было нормой и если бы Степан, знал его немного больше, то не удивился бы его скучающему виду.