Мы не имеем жизнь от себя самих, а потому не должны гордиться и превозноситься перед Богом от неблагодарного сердца. Мы знаем по опыту, что только Его могущество, а не наша природа дает нам вечное бытие; да не умалим мы славы Божией, какова она есть; да не будем мы введены в заблуждение относительно нашей природы. Пусть знаем мы, что может Бог и какими благодеяниями он одаряет человека. Да не уклонимся мы от истинных представлений о существующем. Я хочу сказать о Боге и человеке. И Бог, как я уже говорил, не потому ли допустил, чтобы тела наши разлагались в земле, дабы, вразумленные во всем, мы стали бы стремиться к полной истине, зная Бога и самих себя?
ТРЕТИЙ ВЕК
Миновало полтора века от начала миссионерской деятельности Павла, полтора — от золотого века Отцов.
В третьем столетии Церковь становится еще активнее и еще шире проникает на Запад. Наряду с Александрией Карфаген превращается в центр влияния на всю Церковь. Евангелие распространяется в Испании северной Италии, по берегам Дуная. До начала III века в Галлии существовала только одна епархия с кафедрой в Лионе. В середине века Киприан говорит уже о епископах Лиона и Ария. Мы знаем, что епископские кафедры были также в Тулузе, Нарбонне, Вьенне, Париже, Реймсе, Трире. Число христиан стремительно возрастает. Ведущими становятся два центра: Рим и Карфаген.
Подготовка к крещению проходит отныне в специальных школах. Эту воспитательную и организационную задачу временно берет на себя Ориген. Наряду с посвящением в христианство возникает проблема примирения сторонников ригоризма и умеренных. Тертуллиан, Киприан, Ориген рассказывают нам о яростных столкновениях между ними, особенно в период гонений.
Церковь завоевывает образованные круги. Философы на Востоке, риторы на Западе обращаются к ней и входят в ее лоно. Вооруженные научными методами и эрудицией, они отдают свои знания христианству. Философское образование позволило Клименту и Оригену поставить гуманитарные науки на службу Слову Божию. Тертуллиан и Киприан с помощью юридических понятий создают язык богословия. Наука о праве дала возможность Тертуллиану защищать христиан перед лицом Империи.
Из семени, брошенного в землю, выросло мощное древо, ветви его простерлись столь широко, что столкновение между правами христиан и язычников становится неизбежным и еще более острым, чем столкновение мнений. Как строить свои отношения с язычниками? Задача пастырей — ответить на этот вопрос. Тертуллиан, Киприан Карфагенский и Климент Александрийский становятся моралистами, они формулируют требования христианства к личной и семейной жизни, к экономике и политике.
Римская империя дряхлеет, Церковь набирает силу. Верующих становится все больше во всех слоях общества: среди элиты, торговцев, чиновников и нищих. Качество не поспевает за количеством, уровень снижается. Раздается встревоженный голос Оригена: если судить о вещах не по их количеству, а по тому, каковы они по сути, не по толпам обращенных, но по внутреннему миру людей, нельзя не видеть, что мы уже перестали быть верующими.
Гонение пробуждает беспокойство. Но это лишь судороги смертельно пораженной империи; они уже не представляют угрозы для Церкви, однако несут предостережение плохим христианам. Киприан предупреждает вновь и вновь: ураган срывает только мертвые листья. Для тех, кто следует за учением Киприана и Оригена, наступает час мученичества, к которому они никогда не переставали готовиться.
Тертуллиан
(† после 220)
Христианин наших дней с неизменной грустью посещает Север Африки, где из‑под груза дважды погребенного прошлого встают обломки некогда процветавшей Церкви, перемешанные с обломками Римской империи. Африка, которую арабы назвали Джезират–эль–Магриб, «Островок Запада», могла созвать на собор в III веке до сотни епископов. Карта епархий III века говорит о центральном положении Карфагена, игравшего ключевую роль в политико–экономической жизни Африки перед тем как стать столицей побеждающего христианства, где убеждения переходили в страсть, доводившую до ереси и мученичества.