Выбрать главу

Конечно, стоило подумать, прежде чем сделать это, но Себ просто не мог простить ему того, как он отозвался о его любимой игре.

— Доброе утро! — максимально громким басом крикнул он, подкравшись к нему со спины.

Они оба не ожидали того, что произойдет после. Араки не хотел этого делать, но получилось все как-то само собой; рефлексы, выработанные эволюцией, так просто не отбросишь. Он ударил его по лицу, попав прямо в нос. Себастьян ни увернуться, ни отпрыгнуть не успел — тело слишком ослабло от долгой болезни, да и произошло все слишком быстро. Из носа хлынула кровь. Себ ухватился одной рукой за тумбу, чтобы устоять после сильного удара, от которого резко начала кружится голова, а другой рукой взялся за нос.

— Прости! Я не хотел! Ты как?

— Прекрасно, Араки. Просто замечательно, — съязвил он. — Полотенце дай.

Молча, он дал ему кухонное полотенце, которым Себ прикрыл свой нос и направился в туалет. Араки вернулся в комнату и сел на диван. Спустя пару минут вернулся и Себ. Из его носа торчала вата.

— Прости, пожалуйста. Я не спец…

— Забей уже. Еда есть?

— Ага. В холодильнике — суп, в духовке — запеченный лосось.

Себ ушел на кухню, откуда тут же начало раздаваться побрякивание посуды, звук открытия, закрытия холодильника и духовки. Араки вернул свое внимание на игру, желая закончить партию, и не заметил, как с тарелкой полной еды рядом сел Себастьян. Неторопливо съедая лосось, он наблюдал, как Араки играет, и еле сдерживал раздражение от того, сколько глупых ошибок тот уже наделал за несколько минут.

— Ты думаешь, что цель этой игры проиграть как можно скорее?

— Я делаю все, что могу.

— Что-то не заметно. Вот, например, почему ты во флот вкладываешь больше, чем в провизию?

— А если на меня нападут? Не батонами же защищаться?

— Но таким темпом зимой защищать уже будет некого, у тебя все население от голода подохнет. Если, конечно, тебя как никчемного правителя раньше не четвертуют. Ты видел, какой у тебя уровень жизни, вообще? Они вот-вот восстание поднимут.

— Стоп. Они могут восстание поднять?!

— Да, могут. Эта игра сложная, но самое главное реалистичная. Если народ недоволен, он поднимает бунт. Это ж естественно. — Еда на тарелке постепенно заканчивалась.

— И что мне делать?

— Тебе нужны деньги, чтобы развивать промышленность — поднимай налоги. Но не резко, люди уже негодуют. Устрой праздник. Траты небольшие, а лояльность повысится. Пока они празднуют, постепенно повышай налоги.

— Это не сработает.

— Сработает.

— Нет.

— Да.

— Говорю, что нет.

— А я говорю, сработает.

Какое-то время они припирались, и в конце концов Араки согласился сделать, как сказал Себастьян, но не потому что он его убедил, а чтобы доказать, что он ошибается. В результате оказалось, что Себ был прав, но партию они все равно продули. Второй раз играть Араки наотрез отказался и предложил лучше что-то посмотреть. Хиро был готов смотреть почти что угодно, за исключением криминала и мелодрам, а вот белобрысый долго и нудно выбирал фильм; то актер ему не нравится, слишком смазливый; то книгу, по которой снят фильм, он уже прочел, а «книга-то явно лучше фильма будет»; то сценарист — торчок, ибо нормальному человеку такой сюжет в голову не придет. После долгих поисков, наконец, выбор был сделан. Это оказался странный психологический триллер, о котором Хиро никогда не слышал и, наверно, не услышал бы никогда, потому что даже по краткому описанию вот совершенно не понятно о чем он. Все, что он смог узнать, что фильм про психически больного человека, страдающего галлюцинациями. Но Себу он почему-то понравился, а Хиро был рад, что он таки определился. Но радовался он рано, потому что предстояла еще подготовка к просмотру: белобрысый приготовил попкорн, приволок газировку, стаканы, два одеяла и подушки со второго этажа, потом, усевшись в кресло, обложился подушками, укрылся одеялом — словом, создал себе максимально комфортные условия. Араки в отличие от него не мудрствовал — лег на диван, положил подушку под голову. Готово.

Примерно на середине фильма Араки вырубился и захрапел так, что смотреть фильм стало невозможно. Поборов желание задушить хрипуна подушкой, Себастьян выключил телевизор и поднялся наверх. Там переоделся и умылся, вытащив вату из носа. Из зеркала на него смотрел измученный юноша. Он понимал, что этот парень и есть он сам, однако принимать этого не хотел. Не хотел признавать, что вот этот вот обтянутый бледной кожей скелет — он.