Выбрать главу

Алексей Палыч, хоть и сидел, мысленно подпрыгнул на месте. Что же, они всю дорогу так и будут объедать ребят? Нет, он этого не допустит, он будет экономить предельно. А несколько дней можно вообще ничего не есть. Вот только Борис...

Алексей Палыч незаметно опустил печенье в карман.

Борис не стал есть печенье по другой причине. Он был человеком самолюбивым и не хотел так быстро сдаваться. Долька шоколада почти растаяла в его ладони. Это не осталось незамеченным.

- Ешь, - сказал Стасик, - ты не у папы с мамой. У нас никого не уговаривают.

Борис неопределенно мотнул головой.

- Ешь, - повторили ему. - У нас выделяться не положено. Дисциплина существует для всех.

Но Борис еще пробовал сопротивляться.

- Ты что, командир?

- Он заместитель руководителя группы, - сказала хозяйка свитера.

- А тебя, Мартышка, пока не спрашивают, - отозвался Стасик.

- А ты руководи поменьше.

В эту перебранку, которая, впрочем, была беззлобной и как будто привычной, Лжедмитриевна не вмешивалась. Она молча переводила взгляд с одного говорившего на другого.

- Боря, нужно съесть, - это уже Алексей Палыч, перешедший в ряды противника, начал понемногу предавать своего верного друга.

- Ешь, Боря, - почти ласково сказала Мартышка.

Выслушивать дальше уговоры было уже просто глупо. Борис сунул одну печенину в рот и раскусил ее с такой силой, словно на зубах у него была эта самая Мартышка.

После еды все принялись обуваться. Носки и кеды на камнях просохли, а у водоносов они почти высохли на ногах.

Алексей Палыч натягивал кеды, которые были на размер меньше, чем нужно. Стасик заметил и это.

- Выкиньте стельки, - посоветовал он.

- Спасибо, - послушно отозвался Алексей Палыч.

Стасик усмехнулся. Алексей Палыч понял, что начинает попадать в зависимое и подчиненное положение. Этого допускать было нельзя. Только он да Борис знали об опасности, и только они могли ее предотвратить. Если, конечно, могли...

"Нужно держаться увереннее, - подумал Алексей Палыч. - Ведь управляюсь я с такими же в школе."

Между тем группа уже навьючилась рюкзаками и зашагала к лесу.

Алексей Палыч с сожалением взглянул на полуботинки, нежившиеся под солнцем на макушке камня. Почти новенькие, натуральной кожи, не купленные, а "достанные" его женой путем мелких унижений и крупных знакомств. Теперь эти полуботинки с молчаливым упреком смотрели на своего хозяина, словно понимали, что расстаются с ним навсегда.

Алексей Палыч махнул рукой и направился вслед за группой.

Борис шел за ним, волоча по земле свитер, - это была последняя попытка сопротивления, увы, никем не замеченная. Свитер цеплялся за сухие веточки вереска, и спустя минуту Борис перекинул его через плечо. А когда комары, радостно завывая, бросились в очередную атаку, он окончательно смирился и натянул свитер поверх рубашки.

НЕ СПАСАЙ

КОГО НЕ НАДО

Спустившись с гряды, группа вошла в веселый березовый лес.

Листва уже набрала полную силу, но была по-юному свежей, поблескивала на солнце, и оттого лес казался приветливым и дружелюбным. Трава еще не вытянулась во весь рост - идти было легко. В новых кедах Алексей Палыч ощущал даже некоторую упругость в ногах. Исчезла одышка, свободнее стали движения. Неожиданно возникли воспоминания о давно забытой волейбольной молодости, студенческих кроссах и зачетах по физкультуре.

"Еще не поздно, - подумал Алексей Палыч. - Вернусь, куплю костюм, буду бегать. Теперь многие бегают... Основа жизни - движение."

Тут Алексей Палыч обо что-то споткнулся и грохнулся грудью о землю. Физкультурные планы разом вылетели их него: для того чтобы бегать кроссы, нужно было еще вернуться домой.

Теперь Борис и Алексей Палыч шли рядом.

- Как ты думаешь, Боря?.. - спросил Алексей Палыч. - Куда мы все-таки идем?

- По компасу шпарит, - отозвался Борис. - Вы разве не видели: у нее на шее компас подвешен?

Алексей Палыч вспомнил: на груди Лжедмитриевны болталась плексигласовая пластинка со встроенным в нее компасом.

Алексей Палыч вздохнул.

- Первый день на Земле и уже все знает...

- Другая рассказала. Она ведь тоже шпионка. У них, может, кругом шпионы. А может, все на Земле - шпионы, одни мы с вами нормальные?

Черный юмор Бориса носил слишком общий характер. Сейчас Алексея Палыча интересовали дела более конкретные.

- А ребята, как они тебе?

- Нормальные. Мартышку сразу видно - противная. Значит, настоящая.

- Надо выработать какую-то линию поведения, - сказал Алексей Палыч и снова грохнулся на землю. Свою мысль он закончил уже лежа: - Иначе мы ничего не сможем сделать. Я знаю о твоей нелюбви к девочкам. Придет время, ты изменишь свою позицию...

- Вот еще! - возмутился Борис, глядя на своего учителя сверху вниз.

- Не будем спорить. Во-первых, нельзя ссориться с ребятами. Во-вторых, - продолжал Алексей Палыч, поднимаясь на четвереньки, нужно как-то делить с ними трудности - взять на себя часть груза и так далее...

Последние слова учителя находились в таком противоречии с положением его тела, что Борис, впервые за весь день, улыбнулся.

- Ничего смешного нет! - рассердился Алексей Палыч. - Я впервые за двадцать лет надел кеды.

- В кедах-то легче...

Смех распирал Бориса. Он отвернулся и взглядом поймал группу. Последний рюкзак едва заметно маячил между стволами.

- Уходят!

Ученик и учитель побежали. Борис бежал сзади, равняясь по слабейшему. Через десяток метров Алексей Палыч, к великому своему изумлению, опять спикировал и приложился к земле.

- Шнурок завяжите! - крикнул Борис, перепрыгивая через своего учителя, как футбольный нападающий через вратаря.

Борис не остановился. Он побежал дальше, давясь на ходу смехом. Как у всех юных граждан нашей планеты, несчастья близких вызывали у него приступы оптимизма. Алексей Палыч об этом знал. Самый смешной случай, например, в кулеминской школе состоял в том, что дворник, скалывая лед, спланировал с крыши в сугроб и сломал руку.

Алексей Палыч, отплевываясь сухими травинками, встал на колено, завязал шнурок, распустившийся чуть ли не на всю длину, и, приняв низкий старт, пустился догонять Бориса.