Алексей Палыч зачем-то откашлялся. Затем зашел с кормы, присел на корточки и просунул ладони под веревки. Резкий рывок. Резкая боль в кистях. Ближайшая лягушка тихонько хихикнула.
"Нужно постепенно, - подумал Алексей Палыч. - Резкий рывок увеличивает инерцию."
Поехали постепенно. И дело как будто пошло. Наметилось какое-то движение вверх. Поддавался плот, совершенно очевидно поддавался! Если раньше коленки Алексея Палыча были на уровне верхних бревен, то теперь они переместились к нижним. Соревнование было почти уже выиграно, но в спине что-то хрустнуло, и Алексей Палыч выпрямился. Почувствовав в ногах некоторое стеснение, он глянул вниз и обнаружил, что голени ноги до половины ушли в мокрый песок. Алексей Палыч не учел принципа относительности движения и не заметил, что перемещался не плот, а он сам.
Песок неохотно выпустил ноги, промокшие сегодня уже во второй раз.
Лжедмитриевна, бесстрастно наблюдавшая за этой борьбой, подошла к плоту. Она легко приподняла край, столкнула плот в воду и тут же вытащила обратно.
- Не так уж просто будет меня связать, - сказала она.
- Я вижу, - согласился Алексей Палыч. - Я забыл, что вы кандидат в мастера спорта. Случайно, не по штанге?
Но сарказмы отлетали от "мадам", как шарики от ракетки.
- Алексей Палыч, - сказала она, - не нужно меня связывать. Вы только поставите себя в неловкое положение. Дело не в том, кто кого сильнее. Хотите, я даже не буду сопротивляться? Но посудите сами группа идет в поход с руководителем, которого она хорошо знает...
- Очень хорошо... - язвительно заметил Алексей Палыч, присаживаясь на колоду, развязывая шнурки и стаскивая кеды.
- Так ребята, во всяком случае, думают. По дороге к ним присоединяются двое незнакомых. Они пытаются помешать походу и нападают на руководителя. Да еще хотят заставить куда-то свернуть и нарушить девиз. На чьей стороне будут ребята? Или их вы тоже будете связывать?
- Отстаньте вы от меня! - сказал Алексей Палыч, вытряхивая песок из обуви.
- Мне кажется, я объяснила логично.
- И рационально, а также разумно, - заметил Алексей Палыч, стаскивая промокшие носки. Несмотря на теплую воду, песок был холодным, и песчинки неприятно терли озябшую кожу.
Лжедмитриевна, словно Алексей Палыч был ей что-то должен, снова присела рядом с ним и спросила как ни в чем не бывало:
- Алексей Палыч, мне кажется, что вы сейчас сердитесь. Скажите, что вы при этом испытываете? Это неприятное состояние?
- Я не кролик! Нечего меня исследовать! - заявил Алексей Палыч. Да и вообще - зачем вы пришли на берег? Я вас не звал.
- Я хотела вас успокоить.
- Вам же нужны эмоции...
- Мне кажется, что вы испытываете сейчас неприятное состояние. Это отрицательная эмоция? Как сделать ее положительной?
- С чего это вы вдруг стали обо мне беспокоиться?
- Мне кажется, что я должна это сделать.
- У нас есть поговорка: если кажется - перекрестись.
- Это как?
Алексей Палыч показал. Лжедмитриевна повторила.
- Помогло? - спросила она.
Алексей Палыч, хоть и продолжал потихоньку кипеть, не мог не улыбнуться.
- Помогло! - обрадовалась Лжедмитриевна.
- Идемте спать, - сказал Алексей Палыч.
Когда Алексей Палыч вернулся на стоянку, небо над головой уже начало заметно светлеть. Понимая, что сегодня вряд ли удастся заснуть, он все же залез в чехол и начал елозить ногами, пытаясь согреть одну ступню о другую.
ПЕРЕПРАВА
Утром разбудил всех Веник.
Он носился между палатками и лаял негодующе, с подвыванием, словно жаловался. Собрав достаточное количество зрителей, он храбро отбежал метров на двадцать от стоянки и взвыл.
Весь этот гнев был обращен против лосихи. Она стояла неподалеку от палаток, нюхала воздух и спокойно слушала собачью ругань. А Веник бушевал. Чувства, самые разнообразные, в нем не умещались: он побаивался крупного зверя, но притворялся хр-р-рабрецом; ему одновременно хотелось и броситься в атаку и укрыться за хозяйскими спинами. Но главным чувством, которое им сейчас владело, была ревность. Больше всего Веник боялся, чтобы хозяева не приняли этого зверя в свою компанию: он прекрасно понимал, сколько каши может съесть такое чудовище.
Валентина достала кусочек печенья и медленно двинулась к лосихе с протянутой рукой. Веник прямо-таки взорвался от возмущения. Теперь он лаял поочередно то на лосиху, то на Валентину и даже подпрыгнул, пытаясь выхватить печенье. Сделал он это, конечно, не из жадности, а просто в воспитательных целях.
Лосиха запрядала ушами, с отвращением потрясла головой: шумная компания ей надоела. Она развернулась и плавной рысью удалилась в сторону леса. Веник преследовал ее, держась на разумном расстоянии.
Далеко в лес он не пошел и скоро вернулся. Совершив возле рюкзака с продуктами круг победителя, Веник лизнул его и улегся рядом.
- У лося самое вкусное - язык и губы, - сообщил Шурик.
- А ты ел?
- Читал.
- Молодец, - сказал Стасик. - Когда продукты кончатся, будешь нам рассказывать вместо обеда. Елена Дмитна, после завтрака переправляемся?
- У тебя есть другие предложения?
- Нет.
- Тогда не спрашивай.
- Я в смысле переправы. Кто первый, кто последний...
- Решайте.
Стасик вздохнул. Ему не хотелось слишком много командовать. Могла бы и руководительница немного поруководить. Но видно, таков был ее стиль - полная самостоятельность.
После завтрака, мытья посуды и сборов начали составлять экипажи. Всем хотелось попасть в первый рейс. По этому поводу немного пошумели, но Стасик заявил:
- Вот что, дети мои. Так не пойдет. Вы сами выбрали меня, даже тайным голосованием...
- Все шесть голосов... - подтвердил Шурик. - Не такое уж и тайное это голосование.
- Можешь не намекать. Если я согласен быть заместителем, то почему я должен голосовать против себя?
- Логично, - сказала Лжедмитриевна.
- Я тоже так думаю, - согласился Стасик. - Если я не подхожу, то назначайте любого другого. Но в таких делах, как на корабле, командовать должен один человек.
- Ты, - сказал Шурик, но в тоне его чувствовалось сопротивление.
- Хочешь, чтобы ты? - спросил Стасик.