Если с травами все понятно, то едкий запах жженой резины что проникает в самое нутро, я объяснить не могу. Я отшатнулась от книги, ибо выносить эту вонь, было невозможно. И что примечательно пока я не открывала треклятую книгу, запаха не было.
Книга была без разборчивых опознавательных знаков. Вот знала бы чем мне сулит эта бесплатная книжонка, никогда бы не взяла её.
Зашвырнула находку подальше в архивные дебри. Что ж так тому и быть, пускай пылится здесь, раз дома ей не сиделось.
День прошел как обычно, стоило телефону зазвонить, как тут же навалилось много работы, и книга-путешественница была благополучно забыта.
Вечер сулил мне теплый пледик, ароматный чай и великолепный любовный романчик, с обязательным хэппи эндом, и много-много детишек в придачу. Я волочила ноги по улице, предвкушая такой желанный отдых. На автопилоте вползла в квартиру и остолбенела. Посреди коридора лежала давешняя книга, так удачно оставленная мною в архиве.
Я обошла книгу по кругу, рассматривая и тщетно напрягая память, пытаясь вспомнить, что мне тетка говорила делать вот в таких вот случаях. А дело принимало опасный оборот. Такие вещи ничем хорошим не сулят своим владельцам. Теть Зина рассказывала, что в нашем мире магия как таковая не проявляется. Почему? А пес его знает. Она говорила, что только самая опасная и сильная магия может проявиться. А так же магия вещей. Или темная магия.
Потому-то тетка лечила всегда травами. Магия земли и природы невероятно сильна. Потому и травы наделены ею. Я всего раза-два за все детство видела как тетка творила колдовство и оба раза мы были в глухой деревушке в лесу. Я думаю где-то в Сибири. Так как нигде не видела таких высоких необъятных исполинов.
Сбоку что-то зашуршало и метнулось ко мне. Я не успела среагировать, как услышала знакомый голос.
— Не серчай хозяюшка! — мне в ноги бросился маленький старичок. — Все гнал я нечисть эту паршивую, да токмо сама ты в дом принесла, нет силушки выдворить нечистого!
Всё вопил этот смешной карлик. Я остолбенела. Это был и шок и облегчение одновременно. Я знала этого старичка, Никодим Афанасьевич. Домовой теть Зины, жил в её деревенском домике. В детстве я просто обожала его. И до отъезда к в приют всегда с ним играла, а потом управляющая приютом тетка меня убеждала что это моя детская фантазия. Даже лечить пыталась.
И вот домовой стоит предо мной абсолютно реальный. Живой и настоящий. Невероятно.
— Дядь Никодим а как вы здесь?..
— А так Мирочка, почитай семь годков как Зинушка померла, так и присматриваю за тобой. Ты ж до замужества не охоча, а на кого я тебя сиротинушку оставлю-то?
У меня речь напрочь отнялась. Домовой крутился под ногами разглагольствуя и причитая. А у меня от сердца отлегло даже. Я же думала что я ненормальная, раз видела все это. Настоящий домовой, значит и остальное реальное, не сумасшедшая, и то хлеб. Он покрутился на месте, плюнул в сторону книги и обернулся ко мне.
— Проголодалась сердешная? — причитал дядька Никодим. — Пойдем, накормлю тебя горемычная.
Я двинулась на кухню по инерции. Голова опустела напрочь. Что ж это получается, я с домовым семь лет прожила и ничего не замечала.
— А почему?.. — я промямлила, но домовой перебил меня.
— Знинушка запретила мне показываться тебе на глаза Мирочка. — он тяжело вздохнул. — Сказала, что бы в сторонке присматривал, но как же я мог оставить тебя кровиночку.
Я во все глаза смотрела на сновавшего по кухне домового. Он легко запрыгивал на табуретку, сноровисто расставляя тарелки с едой. И по дуге обходя технику, даже сплюнул в сторону микроволновки. Меня это немного насмешило.
— Как же вы Никодим Афанасьевич все время здесь жили? — Домовые не любят городов. Живут лишь в деревнях и далеких селениях.
— Ох, и тяжко мне пришлось деточка, но где наша не пропадала. Землицы принес да токмо уже и не спасает родненькая. Силушки нет. Вот нечистый и пробрался в дом.
Я в это время поглощала очередное угощение, как вспомнила о книге.
— Да что ж ты сердншная, ешь, ешь. Нечисть дальше порога не двинется. Не пущу. А вот за порог выгнать я не смог. Сильное колдовство наложено. Не в пору домовому справиться.