В кормовой части, за каютой Винклера и Ганса, — Маршаль, Делькро, Стормер, Шниреры, Пинч, китаец. Цандер настаивал, чтобы повар был помещен в каюте номер три, смежной с каютой Ганса. Но Маршаль возражал: по размеру пая он имел право на такие же удобства, как и леди Хинтон. Это задело Стормера, который вложил в «ковчег» не меньше барона и привлек солидное количество акционеров.
— Между нами говоря, немалая доля их денег ухлопана нами на наш «ковчег». Это ускорило отлет.
— И если им не хватит денег для постройки «ковчега» номер два и последующих, акционеры, пожалуй, предъявят нам иск, — сказал Маршаль, улыбаясь.
— Пусть попробуют прислать сюда судебную повестку! — ответил Стормер.
Делькро заявила, что она займет каюту рядом с бароном. Стормер принужден был примириться с каютой номер пять. За ним поместились Шнирер, Амели, Пинч и китаец — повар Жак.
— Что касается Жака, господа, — сказал Цандер, — то вы сами скоро уступите ему каюту номер три.
Цандер решил укреплять свой авторитет капитана, давая несговорчивым пассажирам «уроки наглядного обучения».
Когда с размещением было покончено, Цандер предложил всем поучиться передвигаться в условиях невесомости.
— Двигаясь «пешком», — говорил он, — вам долго придется перебираться по стенкам. Надо научиться перелетать. Полагаю, что для вас это будет довольно приятным, новым видом спорта. Сейчас я превращу вас в крылатые существа.
Цандер вынул два больших складных веера. Делькро, увидав вееры, быстро протянула к ним руку, но Цандер, немного поколебавшись, передал «крылья» мистеру Пинчу. Пинч схватил вееры и начал махать ими. Он легко, как бабочка, вспорхнул к потолку, перепорхнул к окну и начал возвращаться назад.
— Ловко! Браво! — послышались голоса.
Польщенный общим вниманием, Пинч решил эффектно «спланировать» к своему стулу. У Пинча правая рука была, как у большинства людей, более развита, чем левая. Ею он махнул сильнее, получился неожиданный вираж, и Пинч, к своему собственному ужасу, сел верхом на плечи своего патрона.
— Мистер Стормер, — сказал Цандер, — вы простите мистера Пинча и убедитесь в его невиновности, когда сами начнете летать. И надеюсь, что мы все скоро будем соперничать в этом искусстве с лучшими из стрекоз. Но нам необходимо научиться еще одному, более сложному искусству: поворачивать тело в условиях невесомости. Позвольте вас обескрылить, мистер Пинч. Так. Теперь дайте мне вашу руку.
Цандер приподнял Пинча в воздухе, придал его телу горизонтальное в отношении «пола» каюты положение и оставил так.
— Вы висите в воздухе лицом вниз, вам нужно перевернуться. Попробуйте это сделать.
Пинч, привыкший к легким успехам, начал ворочаться, но на этот раз его ждала полная неудача. Он корчился, изгибался, даже пробовал ухватиться рукой за носок ботинка, но не тут-то было. Выбившись из сил и выпрямившись, он оказался лежащим, или, вернее, парящим, в том же положении, которое ему придал Цандер. Цандер вынул из ящика стола металлический диск, подал Пинчу и сказал:
— Держите диск так, как будто вы несете тарелку с супом, и начинайте вращать этот диск. Не бойтесь выронить — не упадет.
Пинч старательно выполнил приказ — и что же? В то время как диск начал вращаться в одну сторону, тело Пинча медленно поворачивалось в противоположную. Таким образом, он не только перевернулся вверх лицом, но и продолжал вращаться, как на трапеции.
— Попытайтесь, меняя направление движения диска, остановиться именно в таком положении, чтобы лицо оказалось обращенным кверху.
Это было не так легко сделать, но в конце концов удалось Пинчу.
— Теперь поверните диск ребром к груди. Вращайте.
И тело Пинча начало поворачиваться над «полом», как стрелки часов.
— Когда вы приспособитесь к диску, то в состоянии будете придавать своему телу любое положение.
— Я полагаю, что это возможно сделать и при помощи крыльев, — ответил Пинч.
— В каюте — да, но не в безвоздушном пространстве. А ведь нам придется выходить из ракеты наружу, там «крылья» будут уже бесполезны. Таким же самым образом управляется и полет нашей ракеты, — продолжал Цандер. — Применяя силу действия прямых или боковых дюз, мы можем придавать ракете вращение вдоль большой и малой оси, поворачивая то ту, то другую ее сторону к Солнцу, заставляя лететь «кувырком», направляя ее полет в любом направлении. Легкий ракетный костюм, на поясе два веера и диск — таково будет наше обмундирование.
— Я устала, — сказала леди Хинтон. — Я должна идти к себе спать. На Земле, вероятно, уже ночь, а здесь ставни закрыты, и не разобрать, день или ночь.
— Открывать ставни еще рано, — отвечал Цандер. — Да и открытые ставни вам немного скажут. Что же касается времени, то нам придется оставить счет по земным часам и суткам. Об этом мы еще будем говорить. Сейчас же, господа, действительно лучше всего лечь спать, причем я рекомендую лечь в водолазных костюмах на водяную постель гидроамортизаторов. Ручаюсь, что выспитесь вы идеально. За это время я набрал бы скорость и сделал бы некоторые подсчеты.
— А вы сами будете ложиться в ящик?
— Да, почти всю работу я произведу, лежа в нем. Итак, спокойной ночи. Я пришлю Ганса помочь вам. Когда проснетесь, нажмите кнопку в крышке, крышка поднимется, и вы сможете выйти. Но не делайте этого, пока я по телефону не предупрежу вас, что моторы выключены. Иначе вы можете серьезно пострадать, как пострадал Винклер.
У Стормера вновь проснулись его подозрения. Положим, все пассажиры были благополучно извлечены из ящиков. Но это еще ничего не доказывает. В «ковчеге» может быть заговор. Надо следить.
Стормер имел зоркие глаза, но слишком грузное тело. И потому он решил поручить Пинчу заняться сыском. Пинч охотно принял это предложение, ибо всюду совать свой нос было его профессией.
Глава III
В «ковчеге» наступила первая «ночь».
Пассажиры лежали в ящиках и еще не спали. Темно, тепло, дышать легко, лежать мягко до неощутимости. Через дыхательную трубку доносится отдаленное гудение. Маленькое, едва заметное изменение самочувствия. Вероятно, Цандеру удалось выровнять полет ракеты. Чем-то они заняты — Цандер, Ганс, Винклер?
Цандер приостанавливает вращательное движение ракеты, выравнивает ее полет, открывает ставню окна, смотрит на небо. Ракета летит в густой тени Земли. Солнца не видно. Цандер определяет расстояния, измеряет углы между несколькими светящимися точками мирового пространства, считает, призывает на помощь жироскопы, акселерометры…
Недаром Цандер никого не пускал к себе, когда жил на Земле! Даже Винклер не знал, что в мезонине Цандер превратил одну из комнат в будущую капитанскую рубку межпланетного корабля. Это могло показаться игрой: Цандер просиживал в своей рубке ночи напролет, наблюдая звездное небо сквозь окно, проделанное в крыше, представлял себя летящим в ракете, давал сам себе различные задания, разрешал поставленные задачи; овладевал наукой астронавигации и искусством капитана межпланетного корабля. Вот почему он так уверенно работал сейчас.
Покончив с работой, он обратился к Винклеру и Гансу с такой речью:
— Я, признаться, отчасти умышленно уложил всех пассажиров, чтобы они нам не мешали. Вы знаете, что я проводил опыты и над реактивными двигателями, работающими на внутриатомной энергии. Теоретически и опытно — в условиях земной лаборатории — задача мною как будто разрешена.
В запасе имеется у меня и другой «кнутик» для подстегивания нашей ракеты — электромагнитные силы. Тут нам должен помочь с Земли Пуччи. «Пуччи плюс Цандер…» Вы, вероятно, слыхали такую фразу? При помощи комбинации этих способов я надеюсь довести полет ракеты до таких скоростей, которые еще и сейчас считаются на Земле фантастическими. Настало время проверки. Я воспользовался тем, что у нас несколько кают оказались свободными, и успел погрузить в ракету мои атомные и электромагнитные двигатели. Для начала мы попробуем, что нам даст энергия атома. Вот в этом кусочке меди заключена атомная энергия, достаточная для того, чтобы вынести нас за пределы Солнечной системы, вернуться обратно, вдоль и поперек пролететь орбиты всех планет, вновь унестись к звездам и вновь вернуться. Винклер, вы чувствуете себя сносно? Можете принять участие в работах?