“Ну, знаешь, Майкл, – утешала я его, – это немного похоже и на то, что происходит с Дэвидом. Куда бы он ни выходил на публике, его мгновенно окружает толпа в любое время суток, его могут просто-напросто задавить или поранить. Возможно, с тобой – то же самое, и твоя семья просто старается защитить тебя. Но, понимаешь, есть ведь и выход из такой ситуации. Тебе вовсе не обязательно упускать что-то в жизни только потому что ты – звезда. То есть, я хочу сказать, это ведь Лос-Анджелес. Ты же здесь не единственный ребенок в шоу-бизнесе. Может быть, тебе стоит поговорить с отцом, и предложить ему какие-нибудь идеи.”
Думаю, это было с моей стороны самым неподходящим советом, учитывая все то, что рассказывали позднее о Джозефе Джексоне. Я должна была бы понять больше в родительском стиле Джексона, судя по глубине смятения Майкла, а также из того, что при наших визитах ни разу не появился никто из Джексоновских девочек. Не могу ничего сказать об историях ЛаТойи про изнасилование ее отцом, потому что все, что я о них знаю, это то, что они сорвали гигантские заголовки, но я все же сочла странным, что девочки в этом семействе оставались невидимками. В то время я даже не знала, что они вообще существуют.
Другой гостьей в этом доме во время одного из наших визитов была Дайана Росс, казавшаяся очень дружелюбной и неаффектированной, и которую Майкл обожал. Этот мальчик, кажется, был прямо зациклен на женщинах постарше.
Не поймешь эту леди. Ее публичная персона столь скандальна – что-то вроде помеси Адольфа Гитлера с Мэй Уест при полутонах в духе Леоны Хемсли, а маниакальное расстройство личности (бесплатная реклама) у нее больше, чем у всех них вместе взятых – но с Майклом она была очень мила. И она была хорошей матерью собственным дочкам.
Только представьте себе, какие деформации были развиты Джозефом Джексоном и звездностью с пеленок в этом мальчике, считавшем своей лучшей подружкой Дайану Росс (а позднее – Элизабет Тэйлор). Прямо чудо и великое достижение с его стороны, что Майкл вырос такой нежной душой. Я всегда думаю о нем с большой теплотой.
ДРОБИЛЬЩИКИ И МОЗГИВЫШИБАЛЫ
Поскольку история моя перенеслась в Лос-Анджелес, почему мы бы мне не рассказать вам пару побасенок?
Во-первых, думая об Эл-Эйе, я всегда думаю о барабанщиках, а думать о барабанщиках для меня – увлекательное занятие.
Что-то в них такое есть. Ну, даже парочка черт. Во-первых, я считаю их очень привлекательными, во-вторых, они имеют тенденцию очень рано умирать.
К последнему факту можно относиться по-разному на разных уровнях, например так, как это выбрали космически-металлические рокеры из блистательного “This Is Spinal Tap” Роба Райнера: ударники, поясняют они, просто спонтанно воспламеняются больше других людей (хотя большинство людей спонтанно воспламеняются гораздо чаще, чем мы то осознаем, только они умеют притворяться). Этот вопрос настолько персонально впутался в мою жизнь, что я просто не в силах подходить к нему теоретически.
Я бы сказала, что барабанщики умирают раньше певцов или гитаристов, потому что имеют склонность быстрее жить. В рок-н-ролльных барабанщиках всегда была мачо-черта – они выбирают весьма физически-агрессивную форму самовыражения – и возможно они каким-то образом чувствуют себя просто ОБЯЗАННЫМИ пить, колоться и вообще вредить себе более зрелищным образом, чем их приятели. Ну и, конечно, если вы – в рок-н-ролле с его высоким среднестатистическим уровнем потребления всяких опасных для жизни субстанций, то риск возрастает. Происходит больше несчастных случаев. Заглатывается полдюжины людсов поверх пятка “джек-дэниелзов” и четырех-пяти спидболлов; потом начинается рвота, но не всегда. И вот уже еще один барабанщик отправился в мир иной.
Боже, что за безвкусная тема! Давайте немного поднимем себе настроение, давайте вспомним рок-н-ролльных барабанщиков, которые не вписываются в эту схему: Фил Коллинз, не более склонный к саморазрушению, чем маленький бронетранспортер. Или Чарли Уоттс, копающийся у себя в саду, подрезающий розы и мирно улыбающийся какой-нибудь маленькой частной шуточке.
Но МОИ барабанщики, те парни, которых Я любила... Что ж: простая хроника скажет. Мики Финн из Ти Рекс, скажем, был очень склонен к саморазрушению, но все же не до крайней степени. А вот Билли Мурсиа, барабанщик Нью-Йорк Доллз, роскошный парень с невероятно красивыми иссиня-черными завитками волос (они выглядели почти, как сияющий пластик),был моим любовником в Нью-Йорке в течение шести недель, а потом отправился в турне в Лондон и умер от передозировки. Робби МакИнтош, ударник Эвридж Уайт Бэнд, ухаживавший за мной в Лос-Анджелесе. Мы не спали вместе, но собирались, а потом я уехала в Нью-Йорк, и пока я отсутствовала, героин убил его.