В любом случае, мы знали, что если не для других, то для нас это хорошо.
Поставить это шоу было просто здорово; казалось, это как раз то, что надо. Я была счастлива: я видела, как Дэвидовская звездность проступает из тьмы – из этого необъятного бесформенного моря джинсового синего хлопка и становится светлее, ярче, свежее, пестрее. ГОРАЗДО пестрее.
Но самой большой удачей, конечно, было платье. Вернее платья. Их было два: одно – бледно-зеленое, а другое – роскошное кремово-голубое. Точнее, это были не совсем платья. В них не было выточек. Это был современный вариант роскошных средневековых облачений, какие носили короли и прочая знать.
Создал их мистер Фиш, дизайнер, более известный своими галстучками и модными костюмчиками, которые он шил для таких, в плане одежды, невдохновляющих рокеров 60-х, как Дэйв Кларк Файв. Именно в его магазине на углу Сэвил-роу (в подвальном помещении, а не в верхнем салоне, где были выставлены обычные вещи) я заметила ЧТО он делает. Я просто не могла поверить своим глазам. Это были просто РОСКОШНЫЕ вещи: мягчайший шелковый велюр самого лучшего качества; изящнейшая отделка из китайской тесьмы спереди; ворот углом; подол, доходящий до лодыжек: удивительная работа!
Я показала их Дэвиду, и он тоже восхитился. Он понимал толк в костюмировании еще по своим дням с Линдсеем Кемпом (и Наташей Корниловой – Кемповским дизайнером по костюмам, с которой у него была любовная связь, не смотря на то, что Кемп считал его своим любовником). Так что он сразу понял, что это – драгоценная находка. Он мгновенно сгреб эти платья и удалился в примерочную, не взирая на то, что мистер Фиш назвал нам непомерную цену: 300 фунтов за каждое из двух платьев.
Когда он вышел из примерочной, настала такая тишина, что можно было расслышать порхание бабочки. Мы с мистером Фишем оба стояли, как громом пораженные, с открытыми ртами, не в силах вымолвить ни звука. Дэвидовская грация танцовщика, утонченные черты лица и роскошные длинные белокурые волосы до того сочетались с этим потрясающим платьем, что мы почувствовали себя так, будто мы умерли, вознеслись на небо и пробудились в будуаре прекраснейшего, нежнейшего и мужественнейшего сэра Галахада – самого идеального из всех, каких только можно вообразить. Боже, что это была за красота, что за имидж!
Мистер Фиш первым оказался способным заговорить:
“Я продам вам их по 50 фунтов за штуку, – сказал он, только поклянитесь мне, что будете всем рассказывать, где их купили.”
Так мы и сделали. Мы оказали услугу мистеру Фишу, а платья мистера Фиша сослужили неоценимую службу нам. Дэвид носил их во время своей первой поездки в Штаты – рекламного тура по радио-станциям, организованного Роном Оберманом, тогдашним главой паблисити-отдела нью-йоркской “Меркури”. Дэвид шокировал стрейтов до смерти, а антеннки законодателей моды мгновенно настроились на его послание, чего он одной лишь музыкой мог бы и не достичь.
Нет, только представьте себе: (значительный) английский певец и сочинитель в платье, с подведенными глазами и с сумочкой через плечо, пудрящий радиослушателям мозги, будто он – “бритоголовый трансвестит”; собирающий характеристики прессы, типа “мутировавшая Лорен Бэколл”; и бесстыдно трахающий всех, кто подвернется под руку, путешествуя от побережья к побережью Америки! Можете себе представить более подходящую тему для сплетен в задней комнате “Мэксес Кэнзес Сити” (или даже в менее передовых местах) зимой 1970 – 1971-го?
Это признание в нью-йоркских ультрахиповых кругах стало ключевым фактором, неоценимым вкладом в Дэвидовскую карьеру. Но платья мистера Фиша сделали для нас еще больше. Сфотографированный в светло-зеленом платье в нашей гостиной для обложки “The Man Who Sold The World”, Дэвид стал еще более скандально-знаменит.
Не только сам его странный, обольстительный образ в этой стильной, чувственной комнате потряс каждого, кто его увидел; еще и тот факт, что никто в Америке, по крайней мере, никто в американских пластиночных магазинах, не допустил, чтобы он был увиден.
Никто из “Меркуриевских” боссов не желал иметь ничего общего с выпуском пластинки с парнем в платье на обложке. И они недвусмысленно об этом заявили: подавайте другую обложку, иначе альбом в Штатах не выйдет.