Наконец, процесс дошел до своей кульминации и вылился в настоящее противостояние где-то по дороге в Биг-Рок-Кэндилэнд. Вуди и Тревор (а, может быть, и вся группа, все четверо, – я не отвечаю за детали) отказались выступать, пока Тони и Дэвид не подпишут новый вариант договора.
Дэвид был в бешенстве. Просто В БЕШЕНСТВЕ. “Ну все, – сказал он мне. – Я не позволю им вот так подводить меня. Мне наплевать, кто они там такие, я просто не желаю такого предательства.” И с этого момента его пассивно-агрессивная машина заработала на полном ходу, и деньки парней были сочтены.
Что просто жутко до дрожи, так это то, что он приберег их на все японское, а потом и британское турне, ни единым намеком не давая знать о своем решении, и только потом, когда они отдали ему все самое лучшее, все силы, и наслаждались триумфом, он так их обломал в самой публичной и унижающей манере. Вы, конечно, можете называть это исключительно трезвым и умным отстаиванием своих интересов, но вы, думаю, будете правее, если назовете это подлостью и жестокостью.
Вечеринка в “Кафе Рояль” следующей ночью была необыкновенно успешной, Дэвид просто блистал – само очарование, нежность, дружелюбность, веселье и счастье. И, должна заметить, я сама тоже недурно провела время. Настроение было приподнятым, глиттер сверкал и переливался, ночь – ясная и прекрасная, кругом – звезды, успех и воодушевление.
Я, видимо, проглядела некие присутствовашие полутона и, если честно, мне и не хотелось их замечать. Я не собиралась принюхиваться к дурным вибрациям и различать повсюду зловещие знаки.
Я могу теперь делать такой вывод, потому что существует запись этого поворотного момента, фильм Пеннебэйкера о концерте в “Одеоне”. Если вы присмотритесь, как я это недавно сделала, к сцене за кулисами, когда мы с Дэвидом разговариваем, то вы можете заметить то, чего я замечать не хотела: улыбка Дэвида, когда он оборачивается ко мне, застывает маской. Огонь, как будто снова вспыхнувший в Японии, потух.
* * *
Я по-прежнему была очень полезна, когда Мистер Большая Шишка вознамерился стать еще больше. Дэвид и другие артисты, собравшиеся под знаменами “Мэйн Мэн” нуждались в заботе и внимании самого разного рода, а это была моя специализация. Я делала то, что необходимо было делать.
Возьмем, к примеру, Студжес, группу Игги Попа. Моей миссией осенью 1973 года было избавиться от Студжес. Они чем-то утомили Тони Дефриза (я подозреваю, своим хроническим, неисправимым пристрастием к наркотикам), и он решил, что, хотя самое подходящее место для Игги – это Лондон, но Студжес лучше куда-нибудь удалить, лучше всего – в другую страну. Я была откомандирована эскортировать их в Хитроу с билетами на самолет в руках (чтобы они не конвертировали их в деньги на наркоту), а потом сопровождать их всю дорогу до дому в Энн-Арбор, Мичиган, где обосновались, кроме них, еще МС5 и много других резких, тяжелых и радикальных пред-панково/металлических групп. Я была так много наслышана об этой сцене от Игги и прочих ребят, что совсем не была недовольна такой коммандировкой.
И я-таки интересно провела время. Я завела флирт с Джеймсом Вильямсоном, лид-гитаристом Студжес, потом – интрижку с Роном Эштоном, их басистом, а потом Рон познакомил меня со Скоттом Ричардсоном, обладателем потрясающего бело-блюзового голоса. Он пел и играл на басу в SRC, замечательном хард-рок-блюзовом бэнде; местные герои, которым не удалось пробиться ни на национальную, ни на интернациональную сцену. Скотт мне очень приглянулся.
Он был крут, белокур и привлекателен, к тому же он не был джанки (то есть, тогда еще не был). Это был не тот “в-ожидании-Годо”-икспириенс, какой мне довелось пережить с Джеймсом и Роном:бесконечная вереница номеров мотелей с включенным телеком, и бесконечный замечательно меделенный секс с бесконечными перерывами, когда они удалялись в туалет ширяться, чтобы потом клевать носом.
Это стало моим первым непосредственным столкновением с миром джанки, и я бы не сказала, что он мне особенно полюбился. Джанки не могут ни на что решиться спонтанно. Если вы говорите: “У меня идея! Давайте слетаем на выходные в Париж!”, первое, что ИМ приходит в голову, это вовсе не “О, как замечательно! А где же мой пасспорт?” Отнюдь. Это: “О, черт, у меня нет во Франции дилера”. Думаю, поэтому Студжес не были особенно огорчены отправкой в Энн-Арбор: дом – это там, где есть лучший доп и больше всего дилеров. Печально; настоящий облом для такого любящего путешествовать и жадного до впечатлений человека, как я.