* * *
— Ну, пошли забирать Ойли, — попрощавшись со старшими родственниками, парочка выкатилась на улицу и направилась в сторону участка. Не то чтобы им не хотелось забирать мальчишку, просто гораздо больше хотелось домой, спать… или не спать…
Дайрина приобняла Рейста за талию, положила голову ему на плечо и потерлась, как кошка:
— Ты им понравился…
— Они мне тоже, госпожа… — признался мужчина, обдумывая, насколько будет непорядочно оставить Ойли ночевать в камере, потому что…
Нет, конечно, пацана надо забрать…
Но они оба зря мучились выбором, потому что юноша сладко спал, свернувшись клубочком и обняв Гойчика. Не будить же человека, чтобы перевести с кровати на кровать?
— Госпожа, я тут вспомнил…
Пока парочка, чувствующая себя все же немного виноватыми из-за случившегося, направлялась к себе домой, Рейст пересказал Дайрине о Кэйти и ее возможном появлении через три недели.
— Завтра запросим списки капитанов, проверим всех с именами, подходящими под это сокращение… — все еще рассуждая о работе, капитан уже принялась нетерпеливо раздевать Рейста, подталкивая его в спальню. — Завтра… А сегодня у меня совершенно другие планы!
Глава 29
Хорошо, что его госпожа не любит спать с бревном в постели, потому что послушно лежать и не мешать себя использовать у Рейста всегда получалось очень плохо. Нет, в Джордане он старался, так как от этого зависели оценки, но потом, бегая по соседкам, по длинной дуге обходил тех, кому нравились подобные развлечения.
А вот с Дайриной ему было бы все равно. Он согласился бы и так, и эдак, и как ей только хочется…
Сейчас, когда перед глазами легкая дымка и в голове свистит ветер, а воздух вязкий и тяжелый… Ох, тля, не к добру!.. Но руки сами тянутся помочь госпоже раздеться, и провести ладонью по ее волосам, и пальцами обрисовать полушария груди…
Женщина ободряюще улыбнулась, глядя в серые глаза с увеличившимися почти во всю радужку зрачками. Боится и все равно руки тянет… Да, именно такой ей и был нужен. Такого она и ждала, искала среди братьев подруг, сыновей маминых знакомых, а нашла в приюте. Чудны дела твои, Матерь Всего Сущего!
Красивый, податливый, чутко прислушивающийся к ее желаниям. Причем не просто лежащий под ней послушной игрушкой… Язык, вновь быстро скользнувший по губам, взгляд, в котором даже через поволоку возбуждения сверкает восхищение, робкие и нежные прикосновения, словно он изучает ее тело, ищет ласки, которые ему дозволены, а ей — нравятся.
Мальчишки после Джордана скучные и неопытные, может, не все как один, но в основном. Наложники после гаремов могут только ублажать в постели, но совершенно не приспособлены для чего-то еще. Нет, подруги, взявшие себе в дом такое экзотическое чудо, довольны, но ей кукла-робот для постельных утех не нужен.
Восхищение у Рейста во взгляде не притворное, не для того, чтобы сделать приятное своей госпоже, а именно потому, что она ему нравится… Он и в первую их встречу так на нее смотрел!.. И сейчас смотрит, пока она целует его в глаза, губы, гладит подушечками пальцев по груди, ребрам, впалому гладкому животу…
Рейст уже плохо понимал, что происходит, действуя скорее инстинктивно, чем сознательно. Да и действия были довольно ограничены — удерживать за бедра сидящую сверху Дайрину и гладить ее грудь, когда женщина наклонялась… вот и все, что он сейчас мог себе позволить. Тяжесть внизу живота была уже приятно-болезненная, когда кроме: «Возьмите меня! Пожалуйста!», ничего другого сказать не можешь. Все остальное стараешься выразить взглядом.
И то, какая она красивая, и то… как ты счастлив принадлежать ей… и много еще всего, чего словами не выразить даже в более сознательном состоянии.
И когда удовлетворенная Дайрина соскользнула на кровать, прижалась к его груди, слушая как стучит его сердце, словно сейчас разнесет грудную клетку… Рейст расслабленно закрыл глаза и принялся тихо про себя молиться. Давно он не делал этого с таким внутренним настроем, когда от благодарности просто разрывает.
«Спасибо, Матерь…»
В заученные с детства слова надо вкладывать всю душу, только тогда тебя услышат, где бы ты ни находился — у алтаря или в кровати со сладко спящей госпожой.
«Я даже не просил… не смел надеяться… спасибо!»
* * *
Утром у дверей в участок их поджидал довольный Ульэйжен, которого явно распирало от новостей.
— У Эойлиз Найрэйдж двадцать лет назад родилась сестра! — выпалил он. — А потом она пропала. Мать Эойлиз покинула Венгу совершенно законно, по медицинским показаниям, но одна, без ребенка. И я нашел… — тут Ульэйжен выдержал паузу и только потом продолжил: — …нашел врача, которого попросили написать свидетельство о смерти Зойльды Найрэйдж. И я выяснил, — очередная драматическая пауза, — …что девочку взяла на воспитание ее родственница… и это не гэйвэйрэйтэ Эойлиз!