А что если - часть шестая?
(Я не знаю, сколько мне лет, не знаю кто я, есть только обрывочные воспоминания и моё имя. Мира. Мне примерно 30 лет . И единственная, моя собственность - это записная книжка. Мой дневник. В нём я отмечаю свои перемещения, описываю, чтоб не забыть, что со мной происходит, так как в следующем измерении, мои воспоминания частично или полностью могут быть утеряны. За последние 10 лет, таких перемещений было около ...)
часть 6 Это было так унизительно, я натягивала джинсы за пыльной, держащейся на честном слове шторкой. Она не закрывала весь вход в примерочную, и через огромные щели за мной наблюдала вся очередь. Эти несколько пар глаз, с обречённой покорностью ожидая моего выхода, одновременно строго и придирчиво контролировали весь процесс моего звёздного переодевания. Они явно куда-то торопились, и судя по их доброжелательным взглядам - я отбирала у них время. Третью пару джинс, я мерять не стала, мне почему-то было ужасно стыдно, и потупив взгляд, как буд-то это могло скрыть меня от посторонних, я вышла из чудо-примерочной. Протискиваясь к двери, манящей своим солнечным светом и свежим воздухом, между какими-то работягами с мозолистыми руками, и их невестами или жёнами пахнущими колбасой с чесноком, я наконец-то вырвалась из рыночной будки на свободу. И в этот момент, не дав раствориться в толпе, кто-то сильный схватил меня за руку. Симпатичный мужчина, но не мой типаж: взбитый - выращенный на парном молоке и свежем воздухе, с здоровым румянцем, но уже лысоват, не высокий, но быстрый и шустрый, такой пролезет в любую щель. Он обращался ко мне, как буд-то имел какие-то права: - Стоять, Мирка, куда ты попёрлась?! Что, ничего не подошло? -Ничего не подошло, все короткие - ответила я, уже ничему не удивляясь. Мы шли по шумному базару под руку, было очень жарко и его потная рука периодически сжимающая мой локоть, доставляла мне неудобства. От борьбы с собой и своей брезгливостью я не вслушивалась в его речь, и только когда мы дошли до потрёпанного временем серого ланоса, и тот приветственно пискнув противной сигнализацией, вернул меня в действительность - шумный, пахнущий тюлькой, мочой и квашеной капустой рыночный мир, я уловила его последние слова: - Ничем абсолютно не отличаются от вещей в крутых магазинах, кроме цены конечно. Эти буржуи уже не знают, куда деньги распихивать. Да, Мирка? Какая я тебе Мирка?! О чём он вообще? Это он про джинсы? За что меня Бог так не любит? Почему на мою голову? Я точно об этом не могла мечтать. И вдруг, у меня мелькнула мысль: Может все люди так живут? Так же как я? Если честно, то мне бы полегчало если бы у всех была такая опа. - Да, (как там тебя?) - ответила я. -Заедем в секонд на Ленина? - Хорошо. Хотя нет, плохо. (Плохо, совсем плохо. Ребус складывается не в мою пользу). - ответила я обречённо. И хотя я не приверженец фразы « Мы не настолько богаты - чтобы покупать дешёвые вещи» так как считаю её манипуляцией сознанием, призывом к неоправданно дорогим покупкам. На самом деле следует покупать то, что необходимо, исходя из своих возможностей. И это что-то обязательно должно радовать, а иначе, какой в этом смысл? Но, такой подход как у него, для меня тоже не приемлем. Я не настолько бедна, чтоб донашивать за кем-то. Или уже настолько? Как бы там ни было - я упёрлась, и никуда не поехала. Списав всё на моё ПМС, новый муж махнул на меня рукой: - Хватит мне голову морочить, поехали домой! То ей надо, то уже не надо! Эти бабы! Значит, в старом походишь. (Испугал, как буд-то из секонда я в новом ходить буду). Моё новое жильё можно было описать одним словом - потрёпанность. Оборванные обои, обшарпанный, бугристый паркет с огромными щелями в которых веками утрамбовывался мелкий мусор, текущий кран, перекошенные дверцы шкафов, страшные линялые шторы, отдающий желтизной потолок. Всё со времён царя Гороха - штопанное-перештопанное, замазанное, застиранное, но ещё дышащее, правда, запахом плесени. Олежка - мой новый муж, был деловым парнишей, он ежеминутно что-то решал, кому-то звонил, что-то советовал, давал распоряжения властным директорским тоном. Он считал себя крутым чуваком-бизнесменом, но никак не мог понять - куда пропадают его деньги. Я же сразу поняла куда. В хаос и грязь. А ещё в экономию и скупость. Я пыталась ему это объяснить. Но он не слушал меня, мне кажется, он не слушал меня потому, что не видел меня. Я как-бы есть, но как-бы и нет. Принято - чтоб жена была. Кто кушать будет готовить? Не принято - чтоб мужик сам себе готовил. А кто будет слушать его величественные длинные монологи? Так что жена - это такая вещь, которая должна быть в доме любого уважающего себя мужика. Необычно ощущать себя предметом неодушевлённым, но крайне полезным для хозяйства. Да, ему удавалось зарабатывать, и иногда - это были приличные суммы, но они как песок не задерживались в его пальцах, оставляя лишь песчинки - как воспоминания о хорошей добыче. По каким-то непонятным причинам: то он влезал не туда, то на него наезжали какие-то службы или бандиты. В общем, жизнь его трепала изо дня в день. А ему нравилась такая потрёпанность - он считал, что она придавала ему ковбойский, неприкаянный вид. Умудряясь к вечеру даже рубашку, которую я тщательно выглаживала утром - превращать в туалетную бумагу после использования, случайно зацепившуюся за ковбойский каблук. Пиф! Паф! Он - Буффало Билл и это его дикий запад и не мне, глупой скво, устанавливать тут порядки. Справка для Буффало и других ковбоев: (Оказывается, американцы, европейцы и жители далекой Австралии, воспитанные на романах Фенимора Купера, введены в заблуждение. На самом деле «скво» переводится, не совсем как жена индейца. Возможно, что так презрительно называли индейцы тех своих соотечественниц, которые пренебрегли старинными индейскими законами и стали сожительствовать с презренными «бледнолицыми». Англичане-переселенцы автоматически переняли жаргон. Сейчас, наиболее влиятельные представители индейского движения в Америке считают употребление этого слова «оскорбительным», «расистским» и «не отвечающим содержанию»). Ему хотелось быть всегда первым, и он старался доказать это всему миру, например на автомобильных дорогах, подрезая, обгоняя или сигналя «тормознутым водилам» на светофорах. Вы что, не видите, кто едет? Белый человек в шляпе с сигарой и с парой пистолетов, верхом на гнедом скакуне гонится с лассо за табуном диких мустангов, а тут какие- то лузеры, едут, соблюдая правила и еле ворочая колёсами. Справка для Буффало и других ковбоев: (Название «ковбой» произошло от английского cow - «корова» и boy - «парень» и служило обращением к пастухам скота). И мой муж абсолютно соответствовал, он даже выглядел, как только что выпивший очередной стакан молока молодой пастушок - кровь с молоком. Вскоре я обнаружила, что «Ковгерз» (женщина ковбой) у него не одна. То, что у него есть любовница, я вычислила без затруднений. Да он особо и не шифровался. Для него это было очередным доказательством его состоятельности. Мне, конечно, хотелось снять с него скальп, чтоб до его мозга быстрее дошло, что женщина тоже человек, но закапав томагавк войны, я только выиграла, ведь он регулярно отсутствовал, перегоняя коров, и в моём мире наступала приятная тишина. «Погрузитесь в эту реку, Смойте краски боевые, Смойте с пальцев пятна крови, Закопайте в землю луки, Трубки сделайте из камня, - Тростников для них нарвите, Ярко перьями украсьте, Закурите трубку Мира И живите впредь как братья...»