— Сначала она была лишь солдатом, как казалось мне в начале. Ничем не выделялась для других, хотя, сейчас я в этом не уверен. И не уверен почти ни в чём. Её трудно было не заметить: слишком живой она казалась на фоне других. Столько стимула и веры может быть лишь у ребёнка, но никак не солдата. — Он вздохнул. — Даже после летальных исходов, она находила повод, чтобы улыбнуться и заставить улыбаться других. Даже меня, — тихо закончил он, опустив голову. — Я не заметил, как она слишком близко подобралась ко мне, заставив обратить на свою персону внимание. Луч света, солнышко — клички, что давали кадеты за её спиной, она общалась со всеми, однако из всех близким человеком для неё была лишь сумасшедшая, которой было наплевать на мнение других. В прочем, как и всегда.
— А что с этой девушкой сейчас? — спросила Рал, подойдя к нему чуть ближе.
— Она жива, но ей нет дела до меня так же, как и мне.
— А как её звали?
— Разве это имеет значение?
— Просто, когда я потеряла сознание, вы позвали «Петру». Может, её так звали? Просто я иначе не понимаю, почему вы назвали моё имя, при том, что я не знаю вас, да и я не знаменитая личность, как капитан, — улыбнулась Рал.
— Петра. Её зовут Петра, так же, как и тебя. — Леви достал чашки и налил в них чай. — Присаживайся.
Девушка приняла свою и села за стол. Когда же её собеседник занял место напротив неё, Петра подула на чашку и сделала небольшой глоток. Горячая жидкость обжигающей волной потекла по горлу, заставляя Рал почувствовать, будто подобное уже было: она сидит рядом с Леви и они пьют чай лишь в компании друг друга.
«Что это может значить?»
— А что значила для вас эта самая Петра?
— Больше, чем я мог себе представить, — с лёгкой усмешкой ответил Аккерман.
— Вы скучаете по ней?
— Возможно.
Девушка тут же встала со стула и подошла к его, что был развёрнут в сторону печки, и сжала Леви в объятьях.
— Так скажите ей об этом. Она поймёт! Обязательно поймёт, — шептала она, прижимаясь к нему сильнее. — Вы ведь такой хороший человек, вы так помогли мне.
Аккерман был замешательстве, но стоило лишь Петре, его Петре, произнести «она обязательно поймёт», как решил для себя, что просто не может не воспользоваться моментом. Ханджи говорила, что Рал может вспомнить всё в любой момент. Тогда Леви бережно сжал её в ответ, ближе придвигая её к себе. Впервые за последние дни он смог расслабиться и почувствовать что-то вроде счастья. Да, несмотря на то, что Аккерман для неё лишь незнакомец, но то, как она прижимала его к себе, заставляли верить в лучшее. Ещё немного, и он сможет сильнее сжимать её, ещё чуть-чуть, и сможет наконец быть ближе к ней, как и раньше. Ещё немного…
— Вы сможете проводить меня домой?
— Только после того, как ты допьёшь свой чай, — на полном серьёзе ответил Аккерман.
— С большим удовольствием выполню эту просьбу, — улыбнулась Петра отстранившись от него.
***
Оказалось, что Петра, сама того не подозревая, смогла бы найти дорогу до райончика, где жил её отец, не появись Леви тогда в том переулке. Но, в прочем, она ничуть не сожалела, что провела время у столь интересного человека, который за тот день больше не проронил никакой фразы; когда Рал допила чай, он стал начал доставать из шкафа плащ, показав госте, что пора и честь знать.
— Спасибо вам за помощь и гостеприимство. Если вы позволите, я могу представить вас своему отцу, — вежливо произнесла Петра, стоя на пороге у своего дома.
— Это лишнее, — ответил Леви, смотря на дорогу, по которой они недавно шли.
— Всё таки, почему вы не попробуйте признаться ЕЙ в своих чувствах? Может, она изменит своё мнение. — Хотелось побыть с ним ещё немного не столько из любопытства, сколько из приятного чувства, что они уже давно и очень хорошо знают друг друга.
— Тебя не должна касаться личная жизнь и уж тем более проблемы незнакомых людей.
— Но мы ведь… — начала было Петра, но тут же остановилась и чуть тише добавила: — вы имеете в виду близких людей. Тогда, до свидания, ещё раз спасибо за помощь, и простите за беспокойство. — Девушка повернула ключ в замке, открыла дверь и быстро скрылась за ней.
Аккерман лишь взглянул на место, где недавно стояла она, и отправился назад.
Прошло не так много времени с экспедиции, и ему не хотелось давить на неё, тем более сейчас, когда он борется со жгучим желанием прижать её к себе.
— Что же вы скрываете? — прошептала Петра, отойдя от окна.
***
На город опустились сумерки. Чуть танцуя, колыхалось пламя одинокой свечи на столе, освещая комнатку девушки, сидящей на стуле у окна с разложенным вокруг неё на столе письмами.
«В библиотеках так тихо и спокойно. Я часто сбегаю сюда, чтобы побыть одной и настроиться на боевой лад. В последнее время всё сложнее контролировать себя. Столько раз хотелось всё бросить! Но та цель, что я поставила перед поступлением, удерживает меня здесь» — гласил отрывок из письма, который сейчас читала Петра. Странно, что подобные записи в её голове имеют куда более глубокое содержание.
— Возможно, удерживает даже и не цель, а человек, который в данный момент не даёт уйти. Да и не сказать, что в библиотеке всегда одна и там тихо, — усмехнулась Рал и тут же густо покраснела. — Чёрт, ни о том, ни о том!.. Я должна сосредоточиться на своей жизни, а не на озабоченные фантазии шестнадцатилетней меня! Богини, неужели всё так плохо?! — Она откинулась на спинку стула, прикрывая глаза кистью, в которой было сжато то самое письмо. — И написано меньше года назад… Может уже был кто-то?..— тихо начала рассуждать Рал, пытаясь найти причину. — А что если?
Девушка тут же ровно села и взяла следующее.
«Тренировки стали сложнее. Он хочет, чтобы мы были готовы ко всему. Радует, что его пофигистическое, как мне с ребятами казалось первое время, отношение к нам исчезло. Оно сменилось настоящим волнением. Мне, как девушке, капитан советовал, нет, приказывал, внимательнее относится даже к тренировке…»
— Говорил, наверное, что я чертовски неуклюжа, а сам просто волнуется, — вновь предположила Петра, не контролируя свои мысли. Всё это звучало настолько уверено, что, казалось, всё так и было на самом деле. Однако верить в правдивость пока не хотелось. — Что же это за человек такой?
«Первая вылазка за стены, — гласило следующее письмо, что было отправлено раньше других, — прошла успешно лишь для тех, кто выжил. Я выжила, папочка! Теперь у меня появится командир. Я вступлю в один из лучших отрядов при условии, что не разочарую. Это так сложно! В последнее время тренируюсь изо всех сил, поэтому и письмо так поздно пишу. Прости, но ведь ты меня уже видел на площади, так что всё хорошо…»
— Подумать только, после такого начинаешь верить, что письма писала я, — тихо произнесла Рал, бегло просматривая остальной текст, в котором говорилось об тренировочных боях, первых победах над уже Разведчиками и неудачных и несколько плачевных проигрышей, после которых она была освобождена на короткое время.
«Думаю, перелом за неделю не походит» — мысленно усмехнулась Петра, осознавая, как медленно возвращаются воспоминания, однако без писем вспомнить, что же было дальше, по прежнему остаётся чем-то недостижимым.
Глаза быстро бегали по строчке, пока не остановились на предложении:
«Я была назначена в отряд специального назначения, командир которого капитан Леви Аккерман»