По субботам вечерние проверки затягиваются глубоко в ночь.
Мертвых прячут под нары, чтобы получить лишнюю пайку- хотя это невыгодно живым: с холодеющего трупа вши переползают на теплых, оставшихся.
В глуби Соловков- никакой медицины. Исключение только- Голгофско-Распяткий скит на Анзере, где лечат…убийством. Там, в Голгофской церкви, лежат и умирают от бескормицы, от жестокостей- и ослабевшие священники, и сифилитики, и престарелые инвалиды, и молодые. По просьбе умирающих и чтоб облегчить свою задачу, тамошний голгофский врач дает безнадежным стрихнин, зимой бородатые трупы в одном белье подолгу задерживаются в церкви. Потом их ставят в притворе, прислоня к стене, – так они меньше занимают места. А вынеся наружу- сталкивают вниз с Голгофской горы.
Как-то вспыхнула в Кеми эпидемия тифа (1928), и 60% вымерло там, но перекинулся тиф и на Большой Соловецкий остров, здесь в нетопленном «театральном» зале валялись сотни тифозных одновременно. И сотни ушли на кладбище.
Да соловецкий Кремль- это ж еще не все Соловки, это еще самое льготное место. Подлинные Соловки- даже не по скитам, а –на лесозаготовках, на дальних промыслах. Но именно о тех дальних глухих местах сейчас труднее всего что-нибудь узнать, потому что те-то люди и не сохранились. Известно: осенью не давали просушиваться; зимой по глубоким снегам не одевали, не обували; а долгота рабочего дня определялась уроком- кончался рабочий день тогда, когда выполнен урок, а если не выполнен, то и не было возврата под крышу. И тогда уже «открывали» новые командировки тем, что по несколько сот человек посылали в никак неподготовленные необитаемые места.
Практиковались наказания: переливание воды из проруби в прорубь; перетаскивание бревен из одного места на другое и назад; обливание водой на морозе; выставление на пеньки под комаров.
1928 год в Карелии: заключенных в наказание (не выполнен урок) оставили ночевать в лесу- и 150 человек замерзло насмерть. Это обычный соловецкий прием.
Встретился и такой случай: в феврале 1929 роту заключенных около ста человек за невыполнение нормы загнали на костер- и они сгорели.
26 марта 1928 года Совнарком рассматривал состояние карательной политики в стране и состояние мест заключения. О карательной политике было признано, что она недостаточна. Постановлено было: к классовым врагам и классово-чуждым элементам применять суровые меры репрессии, устрожить лагерный режим. Кроме того: поставить принудработы так, чтобы заключенные не зарабатывали ничего, а государству они были бы хозяйственно- выгодны. И: «считать в дальнейшем необходимым расширение емкости трудовых колоний». То есть попросту предложено было готовить побольше лагерей перед запланированными обильными посадками.
Упразднялась безработица с стране- появился экономический смысл расширения лагерей.
Если в 1923 на Соловках было заключено не более 3 тысяч, то к 1930- уже около 50 тысяч, да еще 30 тысяч в Кеми. Рождались СвирЛаг, КотЛаг, СевДвинЛаг. С 1931 года с центром в Медвежегорске родился БелБалтЛаг, которому предстояло в ближайшие два года прославить Архипелаг во веки веков и на пять материков. Березниковский лагерь начал строительство большого химкомбината. Из Соловков была отправлена экспедиция на реку Чибью по разведке нефти, она оказалась удачной, -и на Ухте образовался лагерь. Освоение столько обширного северного бездорожного края потребовало прокладки железной дороги, это вызвало потребность еще в двух самостоятельных лагерях, уже железнодорожных: СевЖелДорЛаге- на участке от Котласа и до реки Печоры, и ПечорЛаге- на участке от реки Печоры до Воркуты.
Так, руками и киркой, строился Беломорканал, Волгоканал, Комсомольск-на-Амуре, Магадан, Советская Гавань и многие многие еще города, заводы, БАМ. Завозили людей в тайгу, и оставляли. Сперва себе бараки строили, а иногда и на это времени не давали, в палатках, на мерзлой земле жили…Это была бесправная, бесплатная рабочая сила.
1937 год ознаменовался «укреплением» Архипелага: резко умножилось его население. Откуда же взялось это население? В зеков обращались «спецпереселенцы». Это был отжев коллективизации и раскулачивания, те, кто смогли выжить и в тайге и в тундре, разоренные, без крова, без обзавода, без инструмента. По крепости крестьянской породы- еще и этих невымерших оставались миллионы. И вот «спецпоселки» высланных теперь перестали быть такими, их целиком включали в ГУЛАГ. Такие поселки обносились колючей проволокой, если ее еще не было, и стали лагпунктами. И вот это многомиллионное добавление- снова крестьянское!