Ему посчастливилось заметить золотой мячик почти сразу. Драко стрелой понесся к цели и чуть не свалился с метлы от счастья, схватив‑таки злокозненный снитч. Победоносно вереща и размахивая зажатым в кулаке мячиком, Малфой помчался к своим. Еще на подлете он был сорван с метлы, трижды подброшен в воздух Блетчли и Дэрриком, затормошен Флинтом, отмутузен Пьюси и Боулом и даже хлопнут по плечу натянуто улыбнувшимся Монтегю.
Праздник в честь победы, позднее названный мадам Хуч “попойкой в раздевалке”, длился до поздней ночи и обошелся Слизерину в 60 баллов и месяц отработок для всей команды. Из‑за этого у Драко совсем не оставалось свободного времени на расшифровку таинственной записки про Рваклю, и он занимался этим на уроках истории маги.
В День Святого Валентина Малфой был как никогда близок к разгадке, но ему помешал ворвавшийся в класс гном с золотыми крылышками за спиной и арфой в руках:
— Валентинка для Драко Малфоя! — гаркнул неудавшийся купидончик. — Получите, распишитесь.
Удивленный донельзя Малфой уставился на гнома, но розовый конвертик все же забрал. Дождавшись, пока все прекратят хихикать и пялиться на него, Драко осторожно вскрыл письмо и прочел:
“Дорогой Малфой…”
Драко покрылся мурашками.
“… сегодня выяснилось, что у моей красоты и изящества множество поклонниц. А сколько валентинок получил ты?
Твой навеки, Блейз Забини”.
— От кого это? — поинтересовался Крэбб, и Драко тут же разорвал записку в клочки.
— Забини пишет, что он популярен среди девочек, — охотно сообщил Гойл, потягиваясь.
Сидевшие перед ними Дафна Гринграсс и Миллисент Буллстроуд захихикали. Драко со стоном уткнулся носом в кучку розовой рвакли, получившейся из записки Блейза, и пробормотал:
— Тебя никогда не учили, что читать чужие письма неприлично?
Крэбб с Гойлом обеспокоено переглянулись, но сказать ничего не успели, так как прозвенел звонок.
Стараниями Блейза настроение у Драко в конец испортилось, и всю перемену он бродил по школе в обществе Крэбба и Гойла, выискивая, на ком бы сорвать злость. К его огромной радости по одному из коридоров, спасаясь от гнома–купидона, полз перепачканный в чернилах Поттер.[23]
— Что здесь происходит? — Малфой толкнул в спину стоящего впереди хаффлпаффца.
— Гарри Поттер получил валентинку! — добродушная улыбка первокурсника померкла, когда он обернулся и увидел, с кем разговаривает.
— Чудно! — зло выплюнул Драко и уже собирался уйти, как гном вдруг запел:
«Как кожа у жабы глаза зелены,
А волосы как доска в классе темны,
Моим стать бы мог, хорош словно бог,
Избавил от Тёмного Лорда нас ты»
Толпящиеся в коридоре ученики расхохотались, и Драко смеялся громче всех, в глубине души все же завидуя сияющему от счастья очкарику.
— О, поттеровский дневничок! — перекрывая смех, пробасил Крэбб и указал себе под ноги.
— Можно порвать! — обрадовался Гойл и нагнулся, чтобы поднять тетрадь в черном переплете.
— Я первый заметил! — Малфой ревниво оттолкнул руку Гойла и сам подхватил трофей.
Он едва успел пролистать дневник и подивиться, зачем чудак Поттер написал на первой странице “Т. М. Риддл”, а на обложке – четыре бессмысленные цифры, как очкарик заметил пропажу и угрожающе прорычал:
— Отдай!
— Интересно, что же тут пишет Поттер? — Драко демонстративно открыл пустой дневник перед Крэббом.
Тот с готовностью изобразил, что с интересом читает пустую страницу. К нему тут же присоединился Гойл, начавший водить пальцем по несуществующим строчкам.
— Отдай его, Малфой, — вдруг вклинился в разговор неизвестно откуда взявшийся Питер Уизли.
— Сейчас, только гляну, — противореча своим словам, Драко захлопнул неинтересный дневник, чуть не придавив Гойлу пальцы, и помахал им перед носом у Поттера.
— Экспеллиармус! — рявкнул взбесившийся очкарик, и Драко от испуга выронил дневник.
Рон Уизли, как всегда ошивавшийся возле Поттера, подхватил тетрадку и, подхалимски улыбаясь, протянул ее своему господину.
Раздосадованный поражением Драко решил отыграться хоть на ком‑нибудь и прокричал удачно подвернувшейся под руку мелкой Уизли:
— По–моему, Поттеру не понравилась твоя валентинка!
После чего круто развернулся, щелкнул каблуками и удалился, преисполненный чувства собственного достоинства.
— Что‑то приуныла наша махараджа, — задумчиво пробормотал Гойл.
— Кажется, я знаю, как облегчить его страдания, — Крэбб улыбнулся и потер руки.
Драко, не обращая внимания на отсутствие своей свиты, сытно пообедал и почувствовал, что жизнь налаживается. Но стоило ему выйти из Большого Зала, как мимо пронесся гном–купидон, надрывно вопящий “Валентинка для Дурко Малфоя!”
23
для POV Гарри см. канон (глава 13); разговор в переводе Potter's Army (www.potters‑army.net/)