— Можно войти? — шутливо спрашиваю я, и Джиа смеётся.
— Конечно. Извини. Я просто в шоке. Когда ты в последний раз появлялась на моём пороге без предупреждения? — хихикает она, жестом приглашая меня в дом.
Мгновение спустя мы сидим за большим кухонным столом, и сестра делает кофе.
— Итак, может, просветишь, что привело мою маленькую сестрёнку из захолустья Мичигана сюда?
Я невольно рассмеялась. За всю свою жизнь Джиа была в моём доме всего три раза и по разным причинам, но одной из них было то, что она ненавидела сельскую местность. Поскольку мне очень нравятся маленькие городишки Америки, мой дом не слишком привлекает Джиа.
— Я скучала. И мне нужно было увидеть мою сестру, — с натянутой улыбкой признаюсь я.
Когда сестра поворачивается, её взгляд пробегается по мне. Широкая улыбка сменяется спущенным хмурым видом. Джиа подтягивает стул к моему и прижимается ко мне.
— Что случилось? — Её голос более серьёзный, более беспокойный. Сестра сосредоточила внимание на мне.
Из-за этой перемены в её поведении надломленные эмоции снова вылезают на передний план. Я делаю глубокий вдох и пытаюсь сухо обдумать то, что скажу, потому что слова нельзя будет забрать назад. Как только я расскажу всё, что произошло с моим браком, это станет раной, которая никогда не заживёт, ниткой, за которую можно потянуть, чтобы подорвать моё существование. Иногда намного легче самой двигаться вперёд и, возможно, простить того, кто подвёл тебя больше, чем твою семью и друзей. Они не простят и никогда не позволят тебе забыть, и такие секреты станут орудием для твоего уничтожения, как только им будет это удобно. Джиа замечает мою нерешительность, хотя это смешно, поскольку я ехала сюда почти четыре часа. Я сижу перед нею, похожая на энергетический шарик, который так трудно сдерживать и так хочется его выпустить.
— Гвен, ты можешь обо всём мне рассказать. Я твоя сестра.
Дело в том, что я не могу ничего ей рассказать. Потому что есть вещи — неважно как сильно хочется их рассказать, — открывающие дверь, которая должна быть закрыта. Такие вещи могут пробить трещины в отношениях, на восстановление которых ушли годы. Чувствую, как на глаза наворачиваются слёзы, но я пытаюсь прогнать их улыбкой.
— Гвен, ты снова заболела?
Взгляд сестры был напряжённым, когда сестра она берет меня за руку и сжимает её.
— Нет. Нет, там всё хорошо, — говорю я, и Джиа обнимает меня.
— Слава богу, — крепче обнимая меня, произносит она. — Тогда что случилось? Кристофер в порядке?
Она отстранилась, вглядываясь в моё лицо.
— Не совсем, — честно отвечаю я.
— Снова случались приступы? — сразу же спросила сестра.
— Нет, ничего подобного, — говорю я, скрывая сломленный голос. — Пока, по крайней мере.
Пожимают плечами и смеюсь, чтобы скрыть плачь, но не получается. Джиа снова берёт меня за руку и приподнимает мой подбородок.
— Ты пугаешь меня. Скажи, что случилось.
Я поднимаюсь из-за стола и отворачиваюсь от неё.
— Ты знаешь. Мы, по сути, и не говорим о том, что случилось.
Не хочу смотреть ей в лицо, но после долгой паузы, всё же поворачиваюсь. Её лицо безэмоциональное, глаза так широко открыты, словно сестра увидела призрака, и я понимаю, что она точно знает, о чём я говорю. Джиа отводит взгляд.
— Некоторые вещи лучше не обсуждать, — тихо говорит она, но в ее голосе есть нотка резкости.
— Я знаю. — Слёзы текут по щекам. Я возвращаюсь к столу и сажусь напротив, чтобы Джиа видела моё лицо. — Но я должна знать сейчас. Ты, правда… правда, тогда простила меня? Или ты только что решила вести себя так, словно ничего не было?
Её взгляд не открывается от стола.
— Что это имеет общего с нынешней ситуацией? — Она расстроена, это слышно по голосу.
— Для меня это имеет связь со всем. Мне нужно знать. Потому что сейчас во мне бушует эта ненависть, эта ярость, эта жажда мести, и я хочу знать, что это пройдёт, что я смогу всё отпустить, — умоляю я.
Её взгляд впивается в меня. Джиа очень давно не смотрела на меня так.
— Ты моя сестра. Я должна была всё отпустить… и что это имеет общего с происходящим сейчас?
— Всё.
Сестра пристально смотрит на меня, словно пытаясь прочесть мои мысли. Она держит руки перед собой и, будто бы замерев, смотрит на них.
— Временами это всё равно причиняет боль.
На меня накатывает боль.
— Даже после стольких лет?
— Такая боль никогда не исчезает. Только притупляется. — Затем она качает головой и улыбается, снова превращаясь в женщину, которой была раньше. — Ты была молода. И всегда думала только о себе. А что тебе до этого сейчас, когда ты здесь? Что происходит?