* * *
Я приняла душ и смотрю на голубое платьице, которое мама положила на кровать. Это её любимый цвет, а само платье самое девчачье и самое чопорное, которое я когда-либо видела. Задаюсь вопросом: тест ли это, или она пытается сломать мою решимость? Возможно, она хочет меня сломать. Спорю, она хочет отослать меня в какую-то колонию или школу-интернат, чтобы я больше не была её проблемой. Она не верит, что я смогу сидеть спокойно и не создавать проблем. Полагаю, я настолько хорошо их создавала, что мама больше не верит, что я могу преуспеть в чём-то ещё.
Ну, сегодня вечером я докажу ей обратное и покажу, что могу вести себя так чопорно и строго, как только она может себе представить. Она не разрушит мой шанс свалить к чёрту отсюда и с началом лета жить вместе с Джиа. Я буду лучшей степфордской дочерью.
Высушиваю волосы феном и зачёсываю их наверх, собирая в пучок, а затем надеваю это уродливое платье. Приходится бороться с порывом надеть чёрные кожаные ботинки, не то, чтобы я очень этого хотела. Они не очень удобные, но обязательно взбесят маму и будут раздражать Мартина. Вместо этого надеваю чулки, из-за которых она всегда пилила меня, и белые туфельки MaryJanes. Смотрю на себя в зеркало и упражняюсь в поддельной широкой улыбке.
— Ужин чудесный, мама. С Уильямом я просто чудесно провела время, Мартин. Я почти переспала с парней моей сестры, — смотря в зеркало, с торжественной улыбкой говорю я. Но вместо того, чтобы почувствовать самоуверенное удовлетворение, я чувствую себя больной. Вздыхаю.
Открываю дверь и спускаюсь вниз, и вонь лосося ударяет в нос ещё до того, как я поворачиваю за угол, к кухне. Задаюсь вопросом: мама выбрала красную рыбу, потому что это моё наименее любимое блюдо? Когда захожу в столовую, Мартин и Уильям, как по команде, поднимаются со своих мест. Сердце пропускает удар, когда я вижу его: волосы больше не находятся в восхитительном беспорядке, теперь они зачёсаны назад. Он одет в голубой пиджак с белыми пуговицами, брюки цвета хаки и галстук. Он похож на куклу Кена, настолько отличается от грубого парня с татуировками и в джинсовой куртке, с такими изумительными голубыми глазами. Парень выглядит, как Уильям Крестфилд, а не Уилл Скотт. А потом я осознаю, что сама выгляжу, как Гвендолин Гартен, а не Гвен Дуайер. Как только я захожу в комнату и наши глаза встречаются, я думаю, что парень там прочитал все мои мысли, ведь он опускает глаза на стол и его лицо краснеет.
— Ты прекрасно выглядишь, Гвендолин, — хвалит Мартин, и его взгляд светлеет, когда он видит достойную картинку падчерицы, о которой он всегда мечтал.
— Я выбрала ей это платье. Смотрится идеально, правда? — спрашивает мама с довольной улыбкой, когда я останавливаюсь за своим стулом, стоящим напротив маминого стула и стула Мартина, и рядом с Уильямом.
— Правда, — соглашается Мартин.
Уильям, как я решила называть его остаток ночи, оставляет мне стул.
— Уильям как раз рассказывал нам, насколько удовлетворительной является его работа учителем, — произносит мама, и звучит она впечатлённой.
Мне приходится прикусить язык, чтобы не засмеяться. К счастью, Марта приносит закуски.
— Марта потрясающе готовит. Ты получишь большое удовольствие, — заливается соловьём Мартин.
— Вы слишком добры, сэр, — отвечает Марта монотонным голосом, который всегда остаётся или скучающим, или недовольным.
Мать не переносит её и постоянно жалуется нам с Джиа, когда мы приезжаем. Но Марта застолбила своё место в этом доме намного раньше, чем тут появилась мама. Думаю, Мартин объяснил ей в той пассивно-агрессивной манере, которой он отказывает ей в чём-то, что экономка никуда не собирается. А такое происходит нечасто.
— Для нас с Джиа готовила Гвен. Она удивительно готовит. Я не мог поверить, что она сделала лазанью из ничего, — говорит Уильям, и я сдерживаю легкую улыбку.
— Гвен много лет не готовила, — произносит мама с лёгким восторгом.
— Это действительно было фантастически! — говорит парень.
Чувствую, как горит лицо.
— Ты обязана что-нибудь нам приготовить, Гвен, — встревает Мартин.
Марта показательно хмурится перед тем, как оставить нас пробовать её блюдо.
— Итак, Уильям, когда же прозвонят ваши с Джиа свадебные колокола? — спрашивает мама.
— Как только ваша дочь скажет «да», — чарующе говорит Уилл.
— Оу, как волнующе. И когда ты собираешься спросить её? — Светится мама, глядя на Уильяма.
Мои глаза расширяются, как и глаза Уильяма. Моя мама выглядит искренне заинтересованной, а это значит, что Джиа не упоминала при моей маме, что он сделал ей предложение. Уилл, который должен был быть холодным, уравновешенным и собранным, выглядит пойманным врасплох.
Мартин замечает это и пытается встрять.
— Милая, не стоит так наседать на парня, — смеётся он, сглаживая ситуацию.
— Это же просто вопрос, Мартин, — обворожительно говорит мама.
Лицо Уильяма ужасно краснеет. Джиа не сказала маме, что он сделал ей предложение. Почему она ей не сказала? Сейчас он потупил взгляд, а обворожительная ухмылка исчезла. Напряжение в комнате становится явно неловким.
— Итак, милая, Майкл недавно говорил мне о голосовании. — Мартин переходит на какую-то политическую тарабарщину, уводя разговор от больного места, о котором он даже не подозревал.
Не понимаю, почему Джиа не упоминала о предложении.
— Извините, я на минутку, — произносит Уильям, когда поднимается из-за стола.
Мама и Мартин обмениваются непонимающими взглядами.
— И что это было? — шепчет мама Мартину, когда Уильям покидает комнату. — Я не думала, что он так воспримет обычный вопрос о будущем. Парень моей дочери должен обдумывать их будущее. Джиа выпускница. Она уже строит планы, так что её будущий супруг тоже должен в этом участвовать. Как думаешь, они хорошо подходят друг другу?
— Я не знаю. Ты же понимаешь, какие сейчас дети, — говорит Мартин, доедая то, что приготовила Марта.
— Можно я отойду на минуту? — неловко спрашиваю я.
Мама подозрительно смотрит на меня.
— Возможно, тебе есть чем с нами поделиться, Гвендолин?
— Я… не знаю. Мне просто нужно в ванную комнату, — пожимая плечами, отвечаю я.
Мама вздыхает.
— Ладно.
Чувствую, как её взгляд преследует меня, когда я выхожу из комнаты. Направляюсь к кухне и вижу, что дверь на внутренний дворик открыта. Уильям сидит возле бассейна, он сгорбился и положи руки на колени. Кажется, он поглощён мыслями, так что я ничего не говорю. Просто сажусь рядом с ним. Парень молчит, но его голубые глаза всё ещё рассматривают воду.
— Чувствую себя в этом платье, как Фея—Крестная из Золушки, — шучу я.
— Твоя мама и Джиа очень похожи. Такой я её себе и представлял. Почему Джиа не сказала матери, что я сделал ей предложение?
— Возможно, она не хотела говорить, пока не сказала «да», — говорю я, пытаясь звучать бодро и отчаянно стараясь сказать что-то, что немного взбодрит его.
— Или она не сказала об этом, потому что не собирается говорить «да», — раздражённо отвечает он.
— Давай не будем говорить «оп», пока… Моя мама, ей только дай повод, и она вцепится в этот намёк. Существует столько причин, чтобы не говорить маме об этом. Джиа не хотела говорить ей, пока лично не встретится с ней. Или сестре не хотелось, чтобы мама ринулась осуществлять все эти свадебные штуки, что, скорее всего, произошло бы. Или она умная и хочет сбежать с тобой, а потом преподнести новость родителям.
Парень хмурится. Ладно, возможно, последний вариант был не очень в стиле Джиа, но остальные — вполне.
— Джиа любит тебя. Я знаю это, — говорю я, сжав его колено. — Слово даю.
Уилл посылает мне намёк на улыбку, когда ослабляет галстук, и его напряжённая поза расслабляется. В то же время он становится обычным Уиллом.
— Ты вписался. Не могу представить, что я вела себя так же, — произношу я, снова чувствуя себя комфортно рядом с ним, как до того чертового колеса.
Он ухмыляется и пожимает плечами.
— Я могу быть очаровашкой, когда нужно.
Хочу сказать, что он очаровательный и без усилий, но это было бы неуместно, а сегодня вечером всё должно быть соответствующе.
— Так как ты полностью вписался, я могла бы чётко представить тебя в роли мужа Джиа.
Широкая улыбка парня немного уменьшается.
— Да-а.
— Не то, чтобы Джиа не нравился ты, такой как есть сейчас. Уверена, что ты нравишься ей такой, какой ты есть, — быстро говорю я. Каким бы ты ни был.
— И как ты думаешь, какой я, Гвен Дуайер? — Его голос низкий и хриплый, мерный и полон эмоций, словно парень играет на инструменте.