Костя снова тяжело вздохнул, выдернув Юльку из воспоминаний, и переместил взгляд на другую стену. На ней образцов не было, пришлось остаться на месте, хотя юлькин взгляд он явно заметил и испытывал от этого дискомфорт. Костик выглядел так же, как и чувствовала себя его уже почти бывшая жена – никак. Он не набрал лишний вес к своим 44 годам, но весь как будто подтаял и потёк. Не полысел, но коротко состриг свою шикарную густую шевелюру, которая больше 20 лет назад сводила с ума всех старшеклассниц средней школы номер 295. Небольшая щетина на щеках, как будто он не брился пару дней, выглядела не брутально, как в рекламе дорогого авто, а как-то помято и неухожено. Юле на ум неожиданно пришли строки детского стишка про брошенного под дождём зайку. Вот точно. В общем-то привлекательный мужчина производил впечатление какого-то неустроенного, брошенного, ненужного. Как будто забытого под дождём чемодана. И тащить этот чемодан Юля уже не хотела.
Устала от бесконечных придирок, недовольства, отчуждения. Конечно, первые годы казалось, что счастье будет длиться вечно. Быт не заедал, чувства не притуплялись. После окончания университета Юлька устроилась в банк, Костя к тому времени неплохо зарабатывал, работая в крупной строительной фирме. Деньги проблемой не были. Суворовы азартно и весело черпали жизнь огромной ложкой, хватая впечатления жадно, как будто боялись чего-то не успеть. Встречались с друзьями, которые стали общими и уже не делились на «её» и «его». Купили машину и палатку и все тёплые выходные проводили на природе у костра, опять же в толпе таких же молодых и ярких туристов. И как-то незаметно попали в туристический клуб, где нашли единомышленников. Сколько гор они покорили, сколько порогов преодолели. Всегда вместе – Белка и Кот, как их окрестили в клубе. И даже когда родился Илюшка, Юля быстро вернулась в строй. Конечно, в сложные «пятёрки» с ребёнком, даже с таким спокойным и беспроблемным, идти было невозможно, но он замечательно чувствовал себя на берегу реки или ерика, поэтому палатка не скучала где-нибудь в кладовке. Илюшка быстро стал «сыном полка», засыпая не под скучные колыбельные, а под треск костра и гитарные переборы. В сложные походы Костя теперь ходил без Юли, даже стал водить группы сам. Юльку это не беспокоило. Муж всегда возвращался к ней, пропахший костром и реками, жутко соскучившийся, воодушевлённый и заряженный новыми байками про общих знакомых по самую макушку.
Когда же всё пошло не так? Юлька не могла вспомнить, был ли какой-то точный момент, отсечка, какой-то порог, который они перешагнули и перестали быть семьёй. Просто какими-то вспышками в голове возникали моменты недовольства, неустроенности, взаимных придирок. Может, всё испортил ремонт в маминой квартире, которую она «отдала детям», правда, так и оставшись собственницей. Споры по поводу каждого рулона обоев, нехватка денег на все хотелки сразу, запах пыли и клея в частично отремонтированной квартире, который, казалось, въедался в волосы и еду. Усталость на работе у Костика, его нервозность, когда в его фирме начались не самые лучшие времена. Потом и упрёки, что он устаёт и ему нужен отдых, а дома мусор и строительная пыль. Может, болезни Илюшки, которые он с завидной регулярностью цеплял в садике. Всё чаще Костя стал пропадать в клубе и уходить в походы без Юли, всё чаще прятал телефон и странно улыбался, читая приходящие сообщения. И всё чаще начали звучать с его стороны упрёки в том, что жена становится домашней курочкой. Да, сначала смешное «Белка» сменилось на вроде бы ласковое «курочка». Попытки обидеться приводили к неизменным объятиям и «ну чего ты завелась, дурочка моя, я же люблю тебя, чего кудахтать». И Юлька, хоть и чувствуя жгучие невыплаканные слёзы, заталкивала обиду поглубже и утешала себя и подруг, случайно услышавших новое прозвище – «мы же любим друг друга, ну чего я из-за ерунды буду отношения выяснять».
Когда ещё у Кости зарплата была на высоком уровне, на одном из семейных советов было принято решение, что из декрета Юле выходить нет смысла. Денег она зарабатывала меньше мужа, Илюшка часто болел. И пусть лучше мама проводит с ним время, водит по развивашкам и занимается домом. Теперь же это положение стало напрягать обоих. Юля скучала по временам, когда они с Костей, свободные и лёгкие, могли сорваться с палаткой в пойму. Когда он прибегал к ней в обеденный перерыв, чтобы просто принести букетик ландышей или тюльпанов. Когда вечером, уложив сына спать, они сидели в обнимку на диване и строили планы на новые походы. А муж всё чаще стал предъявлять Юле, что он работает, а она дома сидит, но при этом его не всегда ждут горячие ужины и идеальный порядок. И Юля старалась, правда, старалась. Но всё равно находилось что-то, что мужа не устраивало. Вкусный ужин есть, но на диване - неразобранные после стирки вещи. Дома порядок, но Илья не сделал уроки, и теперь вместо тихого вечера на диване уставший муж должен слушать про недающиеся сыну дроби. Фантазии Юльки не хватало, чтобы продумать всё, к чему может прицепиться недовольный Суворов. И она уже просто от звука ключа в замке напрягалась и вытягивалась в струну, ожидая перечисления новых косяков. А услышав впервые слова мужа о набранных килограммах, Юлька прорыдала полночи. Да, она набрала немного лишнего. Ну, ладно, не немного. Настолько не немного, что самой не хотелось лишний раз смотреть в зеркало или ходить по магазинам, понимая, что все красивые на манекенах платья на ней будут смотреться, мягко говоря, не так. Но когда ей было ухаживать за собой? Илюшка, ремонт, домашние обязанности. Да и муж раньше не выражал недовольства. Наоборот, даже уделял повышенное внимание «дынькам» и «персику», как начал называть увеличившиеся части юлькиного тела. Юльке эти прозвища не нравились, они казались её пошлыми и какими-то дешёвыми, но она снова не спорила, чтобы не обострять отношения.
А отношения только обострялись, да так, что можно было порезаться. Попытка вернуться к походам привела к тому, что на всей дистанции Костя придирался к жене по любому малейшему поводу – не так сложила, не туда поставила, не с той скоростью шла… На вопросы, что происходит, отшучивался – «я ж тебя люблю, кто тебе ещё правду скажет, что ты потеряла форму». Юля вернулась на работу в банк, нелюбимую, монотонную, но дающую хоть небольшой собственный заработок, позволявший покупать какие-то женские мелочи и вкусняшки сыну без упрёков мужа в расточительности. И это тоже было постоянным предметом споров и ссор в семье – вместо упрёков в том, что жена только и может, что тратить с таким трудом заработанные деньги, появилось ещё больше недовольства, что она плохая мать и хозяйка.
На одном из туристических слётов у костра зашёл разговор про студенческие времена, и одна из девчонок вспомнила:
- Белка, а ты ж в школе и универе увлекалась всякими фэнтези или аниме, напомни? У меня друзья такую фишку придумали – проводить мероприятия полностью под всякие волшебные темы. Антураж, реквизит, костюмы, музыка… У них есть часть декора, ну там, костюмы ещё всякие, плащи эти эльфийские из Китая заказали. Но прикиньте, на первом же мероприятии их чуть не побили заказчики – что-то они там напутали в сценарии. А эти фанаты, оказывается, очень трепетно относятся к несоответствиям. А ты ж в этом хорошо разбираешься. Может, ты им поможешь? Ну и, ясен перец, процент от заработанного будет не лишним.
Так у Юльки появилась отдушина, в которую она погрузилась с головой. Можно сказать, она сбежала в этот сказочный мир, где не только могла снова перевоплотиться в эльфийку, хотя и несколько увеличившуюся в размерах, но и не слышала придирок и унизительных шуток. Более того, новые друзья чуть ли ни с восхищением заглядывали ей в рот, каждый раз удивляясь, как можно удержать в голове столько мелочей и деталей. И да, про её лишний вес никто и слова не сказал – наоборот, специально для неё на заказ сшили потрясающей красоты светло-зелёное, что-то среднее между мятным и фисташковым оттенками, атласное платье с длинными и широкими рукавами-фонариками и открытыми плечами, и тонким золотистым поясом на талии, которую внезапно стало очень хорошо видно между шикарной высокой грудью и плавными округлыми бёдрами.