- Юльк, сорян. Чёт меня от всего этого понесло.
- Ладно, проехали. – Юля и сама устала от непривычной обстановки и хотела вернуть ту лёгкость, с которой они общались на встрече выпускников, без условностей и заглядывания в чужие кошельки. – Ну, так какие у нас сегодня планы? Погода явно решила извиниться за вчерашнее, так что…
- Так что сегодня гуляем! – Радостно подхватила Дана. – Я тут уже сто раз была, но с вами могу хоть сто первый пройтись по всем достопримечательностям. Ребят, вы что вчера успели посмотреть?
Гоша усмехнулся:
- Бары мы вчера смотрели!
- И всё? Это главное, что вы решили заценить в первый вечер в Питере?
- Ну а что тут ещё делать? – Почти искренне удивился Женька. – «В Питере пить, в Питере пить. В Питере – тире – пить!».** Ну и по Невскому погуляли, Казанский собор… До Исакия дошли и приехали.
-Тааак, то есть обязательную программу первого дня вы, считай, выполнили. Юль, ты как? Пожелания какие?
Юлька хотела всё и сразу. Пока она перечисляла все точки на карте, которые хотела бы осмотреть, Дана только глаза закатывала, а Сергей сначала покашливал в кулак, скрывая смех, а потом уже вовсю веселился, загибая пальцы и подсчитывая вслух: «три дня, четыре, шесть, вторая неделя в Питере пошла». Через полчаса весёлых споров, перекрикиваний друг друга и ироничных комментариев «семеро самураев» решили начать с прогулки по самому Каменному острову, раз уж оказались среди этих особняков и усадеб, потом поехать к великому крейсеру, которому вот уже много лет что-то снится***. Потом искать, где пообедать. И уже после решать, куда дальше идти, и гулять ли вместе или разделяться, потому что Юля обязательно хотела посетить Петропавловскую крепость и непременно сосчитать всех до единого зайцев на Заячьем острове, а остальные хотели в Кунсткамеру, от одной мысли о которой Белкину начинало мелко и противно трясти. И хотя все, особенно Сергей, изо всех коллективных сил убеждали Юлю, что там кроме «младенцев в пробирках» есть интереснейшие экспозиции, посвящённые истории и быту разных народов мира, она так и не согласилась «прикоснуться к истории», и этот спор было решено отложить как минимум до обеда.
Если спросить Юлю, что было потом, она вряд ли смогла бы сразу ответить что-то вразумительное, все впечатления смешались в калейдоскоп восхищения, удивления и восторга. Питер как будто и вправду просил прощения за вчерашнюю погоду и всерьёз вознамерился влюбить Юлю в себя. Нет, сначала он, конечно, присматривался к весёлой компании. Решал, кого он отпустит домой в спокойствии и с лёгкими воспоминаниями о небольшой поездке в обычный город, каких много. А кого он закружит, заморочит, влюбит в себя и уже никогда не отпустит. Город не вмешивался, пока компания друзей гуляла вдоль Большой Невки или смеялась над «Улицей Лунных кошек». Пока толкалась в метро. Пока шла через парки, гоняя голубей, или ненадолго умолкала у памятника миноносцу «Стерегущему», представляя, смогли бы они осознанно утопить корабль и себя вместе с ним, лишь бы не отдать его врагу. Пока перекрикивалась на палубе «Авроры» и брызгалась из фонтана на берегу, чтобы освежиться. Когда друзья спорили, перекусить по-быстрому фастфудом или оценить один из ресторанов, город только усмехался и дразнился отзывами с гугл-карт. Когда фастфуд победил, даже не обиделся, поверив в объяснения, что хочется успеть побольше увидеть, а не съесть. Только совсем немного пытался пошалить и проверить целеустремлённость гостей, их жадность до новых впечатлений – нагнал тучек и устроил быстрый дождевой душ. Но добился только того, что компания разделилась. Вчерашняя четвёрка решила всё же идти в Кунсткамеру, а потом гулять по Васильевскому острову – они ещё вчера вычитали про несколько пивных баров, которые хотели обязательно посетить, устроив себе вечером что-то типа алко-экскурсии. В это время Дане позвонил Мирослав, и они с Сергеем скомкано распрощались со всеми и уехали, объяснив, что нужно срочно помочь братишке. Он так быстро убегал утром из дома, что забыл важные документы, а их неудобства завтра окупятся, потому что Славка организовал всей компании такой сюрприз, который они точно не забудут. Юля же от своих планов отказываться не собиралась – её ждали зайцы и Петропавловка. При этом она с удивлением понимала, что ей совершенно не сложно настоять на своём, не поддаваясь чужому мнению и не присоединяясь к чужим планам. Раньше она точно либо напросилась бы с Даной, потеряв кучу времени впустую, катаясь с ними и документами до Петергофа и обратно, либо присоединилась бы к большинству, и, закрыв глаза, ждала, когда они насмотрятся на представляемых ею одноглазых младенцев и заспиртованных сиамских близнецов. А теперь ей было даже не страшно остаться одной посреди чужого города. Во-первых, попасть в беду в центре цивилизации человеку, вооружённому интернетом, практически невозможно. Во-вторых, короткий дождь напомнил, что лето в Питере довольно условное, а куртка так и лежит дома на тумбе у двери, поэтому неплохо было бы заскочить в пару магазинов и купить хотя бы временную простенькую замену. А в-третьих, Санкт-Петербург, похоже, выбрал свою жертву и уже начал пробираться в сердечко Белкиной. И как только Юля осталась одна, он включил своё обаяние на полную. Закружил, обнял, напрыгнул, налетел, обрушился на неё всеми красками сразу. Узкими улицами и широкими проспектами, старинной архитектурой и современными витринами, мостами и фонтанами, широкими арками и узкими дворами-колодцами.
Сначала Юля, как и собиралась, дошла до Петропавловской крепости. Её первой и главной целью был «Арсений» – небольшая скульптура зайчика, «спасшегося от наводнения». Юля была уверена, что ей придётся его поискать – по описанию зайчик был совсем небольшой, да ещё и в стороне от берега, на одной из импровизированных свай, торчащих из воды. Но всё оказалось намного проще – достаточно было не зайца высматривать, а толпу азартных туристов, которые громко спорили, раздавали советы, подбадривали друг друга, метали монетки и спешили загадать желание, если их снаряд не падал в воду, а оставался лежать у ног пушистого талисмана. Юля и сама пристроилась к толпе поближе. Сначала просто наблюдала, постепенно заражаясь общим азартом, а потом достала кошелёк и выудила небольшую монетку. Протиснулась поближе к зайчику, прицелилась… Монетка попала прямо под лапы «Арсения» и … отскочила в воду. Но ведь попала же! Это не сложно! А значит, точно получится в следующий раз. Юля достала ещё одну монетку. А потом ещё и ещё. Мелкие рублики, которых не жалко, закончились быстро. В ход пошла более крупная артиллерия – пятачки и десятки. А Белкина ещё злилась на всю эту мелочь, делающую кошелёк неудобным и раздутым. А вот – пригодилась.
Юлька никогда не считала себя азартной – не делала глупости на спор, легко переживала проигрыш в картах или настольных играх, не интересовалась даже популярными среди ровесников компьютерными играми. А тут её как повело. Стало вдруг очень важным попасть. Во что бы то ни стало попасть монеткой на сваю. И ведь даже какого-то конкретного желания она не придумала. Просто где-то внутри ярким лучиком зрела уверенность, что если она сможет метнуть монетку так, чтобы та не ускакала в воду, то всё непременно будет хорошо. Юля не знала, что именно и как это – хорошо. Просто хорошо, и всё тут. И до слёз обидно стало, когда очередная монета, сверкнув жёлтым боком, исчезла под водой.
- Барышня, позвольте-ка. - Вдруг рядом с ухом раздался негромкий глубокий голос, и кто-то почти ласково обхватил Юльку за локоток и оттеснил на шаг в сторону. Белкина уже набрала в грудь воздуха, чтобы возмутиться. Но все слова застряли где-то в районе горла. Рядом с ней стоял… Троцкий.
Именно так сначала и подумала Юлия Белкина, во все глаза рассматривая «интеллигентные» круглые очки, треугольную острую бородку, аккуратные усики, густые, но уже как будто присыпанные солью волосы, светло-бежевый брючный костюм-тройку и… Тросточку? Серьёзно? Стоящий рядом мужчина был немолод, на вид ему явно было около шестидесяти лет, ну или чуть больше. Но трость в его руках была нужна совсем не для опоры – ровной спине и уверенной позе «Троцкого» мог бы позавидовать любой. А вот в образ этот аксессуар вписывался просто идеально. Как и держащая мужчину за другую руку спутница. Она сошла, видимо, с той же старой фотографии. По крайней мере, из того же века. Маленькая, сухонькая, в длинном, до щиколоток, бледно-жёлтом платье с тонким пояском и высоким воротником с кокетливым бантиком на шее. Полностью седые, почти серебряные волосы собраны в высокую ракушку на затылке и прикрыты крошечной белой шляпкой, а маленькие ручки спрятаны в белые кружевные перчатки. Юля, хлопая глазами, рассматривала странную парочку и пыталась вместить себя и их в одну реальность, хотя бы в одну эпоху, но всё не получалось. Может, они тут как аниматоры, и с ними просто фотографируются? Но нет – отпустив юлькин локоть, «Троцкий» забрал монетку из ладошки своей спутницы и, подмигнув ошарашенной Белкиной, подвинулся ещё ближе к «месту обстрела». – Пропустите, будьте так любезны.