Belka_juls: «Ты какие любишь блины? С какой начинкой?»
Медведь с балалайкой: «Вопрос с подвохом? Это какой-то тест?»
Belka_juls: «Нет, просто едим с сыном блины»
Медведь с балалайкой: «Сыну привет. Блины люблю с мясом. И с творогом и укропом. Или сладкие со сметаной и сахаром. С орехами и мёдом ещё. Если приготовишь ты – съел бы даже с чугунной стружкой и лыжной мазью».
Belka_juls: «Если приедешь, я даже найду чугунную стружку».
Вместо ответа на экране перед глазами Юльки замелькали ссылки, ведущие на сайты магазинов, какие-то частные объявления и маркетплейсы. Оказывается, купить чугунные опилки и стружку вполне реально.
Belka_juls: «Ты самоубийца или сумасшедший».
Медведь с балалайкой: «А я тебе сразу сказал, что у меня от тебя крыша едет. Но я верю в твои кулинарные способности».
Belka_juls: «Мир, я ещё вчера хотела с тобой поговорить, но не получилось. У меня есть пара вопросов. Важных. И нужна твоя помощь, чтобы с ними разобраться».
Медведь с балалайкой: «Что случилось?»
Belka_juls: «Да не то, чтобы случилось. Мне просто нужен совет умного человека. У меня есть некоторые идеи по поводу своего будущего, и я не представляю, с чего начать».
Галочки на сообщении посинели сразу, и Юля с замиранием сердца ждала ответа. Вот только Мирослав внезапно замолчал. Потом начал писать. И снова тишина. Он там что – поэму строчит? Или пишет и стирает.
Медведь с балалайкой: «Я сейчас немного занят. Давай завтра это всё обсудим?».
Юля отложила телефон. Взяла снова. И опять отложила в сторону. А что она скажет? Что надеялась, что уж он-то не отмахнётся? Что ей важно его мнение? А ему? На что она собственно рассчитывала? Она уехала, всё. Мир не обязан решать её проблемы, выслушивать, быть под рукой двадцать четыре на семь. Да и вообще – у него там стройка в разгаре, наверняка он и правда занят. До самого вечера, да. И поздно вечером тоже. И ночью. До завтра занят. И она не имеет права требовать его внимания. Не имеет права ревновать. Не имеет!
- Мам? Ты чего?
- Что? – Юля подняла взгляд на Илюшку, который удивлённо её рассматривал. – Что такое?
- У тебя такой взгляд, будто ты этот блин готова расчленить за особо тяжкое преступление. Что он успел сделать? Не прожарился?
- А? Нет, просто задумалась. – Юля отмахнулась и вышла из комнаты.
- Мам, а ты куда-то собираешься? – Догнал её вопрос уже в коридоре. – Чемоданы твои стоят.
Глава 55
Чемодан Юля всё же разобрала, развесила вещи по местам, запустила стирку. Постепенно отодвигала куда-то всё дальше и дальше сказочную поездку, перелистывая в голове воспоминания. Страничка за страничкой раскладывала их по полкам, картинка за картинкой заменяла на мысли о ближайших планах. Илюшка вертелся рядом, внося суету и хаос в совершенно обыденные действия, не давая делать вид, что никакой Черногории не было – расспрашивал, уточнял, отвлекал, подбегая с юлькиным телефоном в руках, комментируя фотографии и требуя больше подробностей. Параллельно что-то рассказывал про свой лагерь, друзей, вожатых. И во всём этом тёплом и уютном, пахнущем летом и солнцем разговоре так легко было спрятаться, укрыть себя от тревожных, грустных мыслей, забот и раздумий, ежедневных мелких трудностей и ответственных решений, из которых и состоит вся наша обычная – «взрослая» - жизнь. А хочется иногда вот так - сказать «я в домике» и зажмуриться крепко-крепко, чтобы никто не нашёл. Всё завтра. Завтра думать, решать, планировать. Завтра надо сходить на работу и написать заявление на увольнение – это Юля уже точно решила. А сейчас – наслаждаться. Надышаться, напитаться домом, семьёй, этим островком безопасности, куда Юля так стремилась вернуться. И откуда совсем не страшно будет сделать новый шаг – возможно, безрассудный, глупый, непродуманный. Но такой же необходимый, как и сегодняшняя пауза.
- Сына! – Юлька выключила миксер и разлила по стаканам коктейль из молока, бананов и пломбира. Илья, отвлёкшийся на свой телефон, пока мама шумела на кухне, оживился при виде любимой вкусняшки и выжидающе уставился на Юлю. Спросить или нет? Пока они оба вот такие – расслабленные, открытые, никуда не спешащие. И Юлька решилась. – Что ты думаешь о переезде?
- Что это геморрой, - поморщился Илья, растерянно обводя взглядом кухню. И даже в коридор выглянул, как будто там могли оказаться коробки и толпа грузчиков. – Да и нафига? Места нам хватает. Кухню бы, конечно, побольше. А ты чего это?
Под подозрительно-настороженным взглядом сына Юля немного растерялась и попыталась спрятать смятение под непринуждённым смешком.
- Да не, просто так. Чисто теоретически. Вот там, в Черногории… Не-не, не делай такие глаза. Никуда никто не переезжает. Просто там столько народа с разных точек земного шара. Так легко берут и меняют всё. Год в одном городе, полгода в другом… А потом вообще в другой стране. Вот я просто задумалась…
Под конец речи юлькин голос совсем дрогнул. Что же это, она сама не поняла, как действительно задумалась?
- Не знаю. – Илья почесал кончик носа. – Точно просто так? А то мало ли, чего там тебе… Не, ну если теоретически. Вот Виталька с отцом только полгода назад к нам переехали. До этого в Ростове жили. Нормально ему тут. Говорит, даже лучше. Там всё о маме напоминало. Она болела долго. Полинка из нашего класса наоборот скоро в Москву переезжает – её предкам там работу предложили. Она не хочет, у неё тут художка ж ещё. Хотя я чего думаю. В Москве вряд ли есть проблемы со школами.
- А ваша школа, например? Твои друзья, учителя? – Уточнила Юля. Она и подумать не могла, что Илюха вот так легко будет рассуждать о переезде. Она бы в пятнадцать лет закатила истерику, если б родители только заикнулись о такой возможности. Конечно, истерика бы ничего не изменила, но спокойно принять то, что её могут оторвать от любимой школы и подруг, Юля бы тогда не смогла.
- А что школа, мам? – Илюха смешно сморщил нос, как будто учуял неприятный запах. – Сама знаешь. У нас учителя меняются как яблоки на дереве – одни отвалились в середине года, новые появятся. Не, у кого всё клёво, наверное, не захотят переезжать. Вот та же Полинка. Её от Ленки оторвать нельзя – типа дружба навек. Ещё и краш у неё в параллельном классе. Всем уши прожужжала своим Максиком. Он от неё прятаться скоро будет.
- А у тебя? – Юля даже дыхание затаила. То, что у Ильи не особо складывалась дружба в классе, она знала. И класс вроде неплохой, и вообще по жизни сын общительный и легко сходится с людьми – во дворе друзья есть и в том же лагере легко нашёл себе компанию. Но вот именно в классе почему-то не было тех самых «друзей навек», с которыми потом детей крестят. – Есть краш? Или как это у вас называется, когда девочка? Света – это краш?
- Ты что? Светка – это френдище! – Гордо и даже как будто обиженно отозвался Илья. – Ну, в смысле, она ж своя! Друган, братан.
- Ну, по «друганам» ты бы скучал? – Юля улыбнулась. Со Светкой Илья действительно дружил, и Юля сама её воспринимала уже чуть ли не дочкой. Ну, ладно, племянницей. Её скромное «тёть Юль» слышалось в их квартире нередко. И, чего уж скрывать, как любая мама сына, ещё и единственного, Юля ревниво оценивала всех илюхиных знакомых женского пола. Ведь возможно для кого-то из них она растит свой цветочек. И приходилось признать, что Света успешно проходила все проверки и оценки. Может, в будущем и Илья бы рассмотрел под маской «братана» то, что Света – девушка. Привлекательная, скромная, умная, ироничная. Не сейчас, конечно. Им всего по пятнадцать. Но Юля-то уже продумывала сразу на двадцать лет вперёд.