- Илюш! – Юля обернулась, всё же освобождаясь и от медвежьих лап, и от морока перспектив. – Ты дома?
- Я-то дома. – Илья переводил взгляд с мамы на гостя и обратно, и Юля поняла, что таким сына она ещё не видела. Колючим он уже бывал. Как ёжик, выпускал свои иглы против всего мира. Недовольным – о, каждая мама подростка знает этот взгляд в потолок и брезгливо изогнутые губы. Злым тоже бывал. Но сейчас перед ней стоял не мальчишка, отчаянно бросающийся в водоворот эмоций. Илья стал выше и шире – расправил плечи и всем корпусом подался вперёд, как будто пытаясь занять больше места. Сжатые зубы и колючий взгляд делали его лицо каким-то другим, новым, незнакомым для Юли. Если бы она не ощущала буквально гудящее в воздухе напряжение, это было бы даже забавно – волчонок защищает свою территорию и свою маленькую стаю. Юлька еле сдержала улыбку. Её маленький мужчина. Единственная константа в её жизни. И этот маленький мужчина сейчас был готов броситься в атаку. – А вот это что за хрен с горы?
- Илья! Что за слова? – Юлин мозг не нашёл ничего лучшего, чем зацепиться за воспитание. – Это Мирослав Андреевич. Я рассказывала о нём.
- Ах, ну если Андреевич. – Губы Ильи дрогнули то ли в презрительной усмешке, то ли в попытке не разреветься позорно на глазах гостя. – Тот самый Мирослав Андреевич. Свет наш Медведев. Надежда и опора всего рабочего класса! Что-то ты забыла упомянуть, что, оказывается, нашла мне нового папочку!
- Илья, ты не справедлив к своей матери. – Мирослав вышел вперёд, становясь рядом с Юлей. Не закрывая её собой, не отгораживая от сына, но и не оставляя одну. – Если есть претензии, я готов их обсудить с тобой как с мужчиной. Но не оскорбляй свою маму словами, о которых потом пожалеешь.
- О, уже и воспитывать начал! – Илья попятился. – Я понял, мам. Прекрасно! Совет да любовь!
- Илюш! – Юля дёрнулась следом за сыном. Догнать, прижать к себе, потрепать по упрямой вихрастой голове. Успокоить. Сказать, что никаких новых пап в их жизни не будет. Илья обувался в коридоре, не глядя на Юлю. Плечи опущены, голова втянута в плечи. Волчонок признавал превосходящую силу противника. Огрызался, рычал, но уходил с территории. – Ты куда?
- Я с отцом встречаюсь. Он собирался зайти, но, видимо, не нужно. Во дворе его подожду.
- Сынуль, погоди. – Юля протянула руку и коснулась плеча сына. – Ты ничего не понял. Давай поговорим.
- Отлично, мам. – Илья выпрямился. – Я ещё и тупой! Ну, давай, говори! Что за фигня? Чего ему от тебя ещё надо?
- Илья, - Мирослав снова оказался рядом. – Ещё раз прошу выяснять отношения со мной. Мы мужчины, и не имеем права срывать свою силу на женщине.
- Философия от Мирослава Медведева в десяти томах! – С сарказмом пробормотал Илья. – Ну, чудесно! Итак, повторяю вопрос. Чего тебе, Мирослав свет Андреевич, надо от моей матери?
- Полагаю, того же, что нужно и тебе. – Мир смотрел Илье прямо в глаза, не пытаясь задавить его своим немалым ростом, но и не стараясь понравиться или «спуститься до уровня ребёнка». Не тот случай. Этого ребёнка надо было вытягивать на свой уровень. И Юля вдруг сама успокоилась. Её маленький взрослый сын поймёт, если с ним быть взрослым. Сильным, спокойным и уверенным в себе. Надёжным, открытым. Таким, как Мир был всегда с Юлей. – Мне нужно, чтобы она была счастлива. И мы с тобой не обязаны обожать друг друга. Но ради неё придётся хотя бы уважать. Ты можешь попытаться мне помешать. И скорее всего, у тебя это получится, потому что твоя мама тебя любит. И будет любить всегда, несмотря ни на что. И выбирать она всегда будет тебя. А можешь помочь. Чтобы ей не нужно было рвать себя на части. Ради женщины, которую мы оба любим, нам лучше быть союзниками.
Илья молчал, но взгляда не отводил. Хотя вызов в глазах и сменился лёгкой растерянностью, всё ещё сохраняя колючую настороженность и недоверие. Мирослав тоже замолчал. Сказал самое важное, что посчитал нужным, и давал время Илье обдумать эти слова и сделать свой шаг. И Илья сделал. Настоящий шаг. Не к Миру, нет. Это для него было слишком. Но шагнул к Юльке, утыкаясь своим лбом в её висок.
- Мам, сорян. – Тихо, очень тихо, но Юлька услышала. И обняла сына в ответ, чувствуя, как удаляется, недовольно ворча, шторм, прошедший по самому краешку, но оставивший её дом целым и невредимым. – Мне надо… Пойду я, мам.
- Я люблю тебя, сынок.
- И я тебя, мам. – И ещё тише, совсем шёпотом. – Ты здесь точно в порядке? Он тебе… не…
- Защитник мой! – Юлька притянула Илью совсем близко к себе, крепко-крепко обнимая не просто руками, а как будто крыльями, закрывая, застывая в их маленьком мире. – Я в порядке. Мне тоже нужно время. Ты не думай, что я что-то скрывала от тебя. Ты первый узнаешь, если что-то изменится в моей жизни. Просто… я сама немного в шоке. Но… Счастлива.
- Я понял, мам. – Илья выпрямился и посмотрел на Мирослава поверх юлькиного плеча. – Но если что…
Мир кивнул, принимая предупреждение, и протянул руку для рукопожатия. Илья перевёл взгляд на раскрытую ладонь, потом усмехнулся и развернулся к двери, игнорируя взгляды в спину.
- Буду вечером. Поужинаю с папой.
- Нуу, - протянул Мирослав, опуская руку и глядя на захлопнувшуюся за спиной парня дверь.
- Ну. – Подтвердила Юля. Прошла мимо Мира на кухню и, устало опустившись на стул, начала аккуратно складывать документы в одну стопку. Листочек к листочку, кромка к кромке. Однообразные действия успокаивали и отвлекали, вытягивая обратно из бушующей стихии на привычную твёрдую почву. Мирослав тоже вернулся из коридора и встал у окна, опираясь бёдрами на подоконник и сложив руки на груди. Он молчал и наблюдал за неспешными движениями юлькиных рук, не торопясь нарушать тишину. Белка подняла взгляд и опять, как и всегда, залипла – на рельефных мышцах, на длинных пальцах, на широких плечах, на немного грубоватых, но как будто вырезанных скульптором, чертах лица. Эти глаза, серьёзные и колкие, умеющие смотреть сквозь внешнюю оболочку, сквозь роли и маски, а ещё умеющие ласкать и согревать восхищением и страстью. Губы, твёрдые и нежные, упрямые и требовательные, так преображающие всё лицо, стоит на них появиться улыбке. И тогда на месте брутального, «журнального» красавчика появлялся мальчишка, такой близкий, простой, лёгкий и светлый. Около которого так просто снова чувствовать себя беззаботной девчонкой, которой нечего бояться. И вся эта лёгкость, надёжность и страсть может стать её, юлькино? Вот так просто – протяни руку и бери.
Мирослав рассматривал Юлю в ответ, они оба вообще как будто видели друг друга если не впервые, то точно по-настоящему. Позволяя изучать себя, не закрываясь, не смущаясь и не задавая вопросов, но настороженно ожидая ответов на непроизнесённое вслух. И всё же некоторые вопросы требовали обсуждения. Иначе можно такого «наожидать» и напридумывать.
- Ты это серьёзно…?
- Ты правда…?
Заговорили одновременно и одновременно замерли. А потом рассмеялись, выпуская напряжение. За то недолгое время вместе Юля и Мирослав уже не раз замечали, что начинают говорить одно и то же, озвучивая похожие мысли. И расстояния и смена географии не изменили этой привычки.
- Давай ты первая, - с улыбкой предложил Мирослав, опускаясь на стул напротив Юли и отодвигая в сторону аккуратную стопку бумаги. Чтобы ничего не мешало говорить, не отвлекало.
- Ты это серьёзно про… - Юля старательно ловила ускользающую смелость. Вот так в лоб задать вопрос легко только с первой попытки. А когда сбилась, да ещё и когда смотрят так внимательно… Но раз уж начала, нужно выяснить до конца, что это было. – Ты серьёзно хочешь, чтобы мы поженились?
- Абсолютно! – Мирослава же, похоже, вообще ничего не смущало в этом абсурдном предложении. – И если это всё, что ты хотела спросить, то теперь моя очередь. Ты Илье сказала, что тебе нужно время и что пока тебе нечего ему сказать об изменениях в твоей жизни. Пояснишь?
- А ты считаешь иначе? – Юля даже глаза сделала круглыми-круглыми, как у удивлённого бобра. – Мир, у тебя всё так просто!
- Не всегда. – Медведев как-то невесело усмехнулся. – С некоторых пор всё сложно в моей жизни только в том, что касается неожиданно появившегося зоопарка. Юль, ты же кроме всего прочего сказала Илье, что счастлива.
- Счастлива, Мир! И отрицать этого не собираюсь. Я запрещала себе верить, что ты вообще… Что тебе вообще всё это нужно. Что ты так заморочишься. И ради чего… Да, всё классно было, но…