- Да!
Илюха со вздохом закатил глаза, наблюдая, как его мама с такой счастливой улыбкой протягивает руки вперёд, а Мирослав сгребает её в охапку своими медвежьими лапами, прямо через спинку стула прижимая к себе, и целует, целует, целует. Фу. Ох, уж эти взрослые. Может, он позже поймёт.
Эпилог
Где-то через год-другой…
- Лёва! Лёвушка! – Невысокая женщина отодвинулась от изящного круглого столика на резной ножке и закрыла крышку ноутбука. В свои почти восемьдесят она прекрасно справлялась со сложной техникой. А как иначе? Дети вечно заняты, у внуков своя жизнь. Если б не чудеса, о которых она, Люба, в своей юности не могла и подумать, то и не знала бы, как они там живут-поживают. А вот ведь – с экрана только что на неё смотрел любимый внук. Взрослый уже мужчина, важный человек. Вот сейчас в Индии, с проверкой на производстве. А в свободное от работы время то на слонах катается, то на океане волнами любуется. И не бросает своё увлечение фотографией. Его работы не только разошлись по профессиональным форумам и сайтам, но и красовались на обложках известного журнала о путешествиях. За работой внук не забывает об отдыхе и хобби. И, конечно, не забывает позвонить бабушке. Хороший он, только занятой – за последние три года только на новый год и виделись. Всё остальное время – только через мониторы и общаются. А теперь вот ещё повод для встречи появился! Любовь Николаевна вышла из беседки и двинулась к небольшому одноэтажному дому. – Иди скорее, сокол мой! Радость-то какая!
- Что, Любушка? – Муж вышел из-за угла дома. Понятно, опять в теплице возится. Уже и спина болит, и колено, а всё никак не хочет остановиться. Говорит, для его Любушки должно быть всё самое лучшее. И ведь не огород у него там, а целая оранжерея – каких только цветов нет! И летом, и зимой в их доме стоит аромат роз, орхидей, фиалок, гиацинтов. Лев Игнатьевич свою Любушку уже больше полувека готов задаривать цветами, лишь бы она улыбалась.
- Ромочка звонил! Женится он! С Катенькой сегодня заявление подали!
- Вот молодцы! – Лев Игнатьевич довольно потёр ладони друг об друга. – Давно пора! Всё по миру мотаются, а кто, что… Молодые, чего-то ждут, чего-то проверяют! А чего ждать, когда своего человека видишь с первого взгляда!
- Как ты меня?
- Я тебя ещё до первого взгляда любил! – Лёвушка прижал свою крошечную седую голубку к груди. – Я, наверное, для тебя родился.
- А я для тебя. – Счастливая Любушка закрыла глаза, удобно пристраиваясь в объятьях мужа, но почти сразу встрепенулась. – Ой, главное-то! Праздновать будут в «Царских номерах»! Представляешь!
- О, как! – Уважительно закивал мужчина. – Серьёзно у них. Как же они пробились? Я читал, что туда не попасть, на месяцы вперёд все мероприятия расписаны.
- О, этот жук смог! – Засмеялась Любовь Николаевна, довольно щурясь. – Он пару лет назад жене Медведева случайно помог. Ну, тогда она ещё женой не была. Что-то он рассказывал вскользь. То ли она деньги потеряла, то ли сама потерялась. Я не помню уже. В общем, потом общались, даже подружились. Вот она за него мужа и попросила. Говорит, нам бы она понравилась, замечательная женщина. Вот и познакомимся – она тоже будет на свадьбе.
- Не сомневаюсь. Если Ромка говорит, то точно понравится. – Без капли иронии согласился Лев Игнатьевич. – И добро помнит, значит, она человек хороший.
Ставицкие так и стояли, обнявшись и радуясь хорошим новостям, хорошим людям, хорошей погоде. Не так много нужно счастливым людям для радости. Пока не знали, что их Ромка скоро подарит им ещё одну радость – смешного толстощёкого правнука Матвейку!
********
- Беркутов! Я тебя ненавижу! – Лерка захлопнула дверь и, стуча каблуками, влетела в спальню. Иван стоял между дверцами шкафа и невозмутимо складывал в большой чёрный чемодан её вещи. – Ах, вот как! То есть ты всё окончательно решил?
- Да, решил. Иначе это можно было тянуть бесконечно!
- Но предупредить-то мог! – Лера в отчаянии вскинула руки, порываясь то ли захлопнуть шкаф, то ли развернуть к себе мужчину. Терпеть не могла его привычку – общаться, не отрываясь от дел, не поворачивая головы. И больше всего её бесило то, что он действительно мог вести беседу, всё слыша и подмечая, а она сама так не умела – сбить её с мысли могло любое постороннее действие. – Мы же можем поговорить, чёрствая ты скотина!
- Я говорил! – Иван положил на кучу вещей два леркиных купальника. И всё же повернулся. – Говорил много раз! Но ты ничего не слышишь и не хочешь слышать. Ты в своей студии совсем поселилась.
- Но у меня сейчас крупный проект! Съёмки в разгаре, девчонки не успевают. Им уже снятся эти нитки, швы, тесёмки, вышивка… Если я сейчас всё брошу, нас просто больше не позовут шить костюмы для этой киностудии, они найдут других исполнителей. Зато если всё пройдёт хорошо, то про нас заговорят уже на совсем другом уровне. Осенью сможем расшириться, я найму ещё людей…
- Всё! Стоп! – Иван шагнул ближе, ногой отпихивая чемодан, от чего часть вещей выпала на пол. «Моё любимое платье» - отстранённо подумала Лера, глядя, как Беркутов наступает на подол из красивого двухцветного шифона. – Вот опять. Опять ты только о своей студии говоришь. Беркутова, ты себя-то не слышишь, не только других!
- Новорядская я! – Рявкнула Лера, наклоняясь за платьем. Иван перехватил её за плечи, подтягивая наверх и впиваясь взглядом, как будто хотел просверлить дыру до затылка.
- Мне пох.й, что там у тебя в паспорте и какого лешего ты оставила свою фамилию! Штамп в паспорте есть? Кольцо на пальце есть? – Иван легонько встряхнул Леру за плечи и вдруг прижал к груди. Крепко-крепко. Лерке показалось, что косточки хрустнули. – Ты моя жена. И я тебя люблю. И, как бы ты ни любила свою студию, своих заказчиков и своих, не сомневаюсь, талантливейших портних, тебе нужен отдых. А мне нужна ты.
- Ты знал, на ком женишься. – Уже с меньшим запалом пробормотала Новорядская, утыкаясь лицом в грудь мужа и с удовольствием вдыхая самый любимый запах на свете. – И знал, что сидеть дома и встречать мужа с караваями я не стану.
- Я и не требую, – кивнул Иван.
- Ага. Не требуешь. Просто через моего секретаря отменяешь все мои встречи и сообщаешь коллективу, что я на три недели улетела в отпуск! – Минутка перемирия закончилась, и «Новодворская» снова была готова к бою. – Беркутов, ты в своём уме? Через три недели я вернусь к опечатанному зданию, выставленному на торги в связи с банкротством.
- Не бушуй, Лееерррраааа. – Мурлыкнул Иван жене на ушко. Это был запрещённый приём. Когда он произносил её имя таким голосом, Лера заранее соглашалась на всё. Хоть на острова лететь, хоть в кровать бежать. – Всё под контролем. Все заказы утверждены и запущены в работу. Девчонки у тебя умницы, не накосячат. Жанна тебя уже замещала, когда ты со сломанной ногой сидела. На связи мы будем. В самом крайнем случае она позвонит. Нет, только в крайнем! На этот счёт у неё строгие инструкции.
- И куда мы летим, хоть скажешь?
- Скажу. А то я чуть с ума не сошёл тут в твоём шкафу. В душе не чую, что из этих тряпок собирать, так что дальше ты сама. – Иван с лёгким опасением обернулся на шкаф, как будто тот мог напасть на него со спины и закидать одеждой. – Сейчас мы летим на десять дней в Доминикану. А оттуда в Питер к твоей Юльке
- Уиииииии! – Лерка звонко завизжала, чуть не прыгая прямо в объятиях любимого. По Юльке она уже успела соскучиться, хотя мотались друг к другу хотя бы раз в два месяца. И совсем недавно Юля с Ильёй прилетали в родной город на целых две недели. - А Ксюшка?
- Ксюшка у подруги поживёт.
- ЧТО???? – Вот теперь Лера по-настоящему взъярилась. До этого момента она скорее изображала гнев, в глубине души радуясь, что Иван взял и организовал отдых. Она ведь прекрасно понимала, что он прав – сама бы она никогда не остановилась, чтобы перевести дух. Но теперь леркино негодование вышло за все разумные пределы и выпустило наружу мать-тигрицу. – Беги, Беркутов. Беги и прячься, пока я на кухню иду за ножом. И когда я вернусь, лучше бы у тебя был ещё одни билет. Потому что без дочери я никуда не поеду. Максимум – в соседний лесок, твой труп прятать!