Я спрятала меч и мешочки обратно в тайник, все равно от них проку никакого не будет, пока я не разберусь, для чего они нужны. А вот книга просто жгла мне руки. Так хотелось попробовать старинные заклинания, которыми пользовались наши бабушки и прабабушки. Раньше магия намного сильнее была, чем сейчас, только утеряно уже многое. А тут такое везение. Только страшно что-то, вдруг не получится ничего. Я открыла книгу и погрузилась в чтение.
С первых строк передо мной открылась совершенно другая магия, более мягкая, более открытая и понятная. Со страниц веяло древними тайнами и первозданными силами. В академии нас совсем по-другому учили. Там и заклинания, на искусственном сленге основанные, учить заставляли, язык сломать можно об них, и энергия грубая используется, будто дрова рубишь. Видимо, какой-то иностранный маг заехал к нам в недобрый час, вот и прижилось его недалекое умение, а истинные знания потеряли свою изначальную ценность. В бабкиной книге вон как мудрено все написано, певуче, в основном образами и сравнениями. И заговоры на песни больше похожи. Многое маги наши потеряли, кажется, очень многое.
Про грибочки я успела добросовестно позабыть, жадно поглощая вместо телесной пищи духовную. Оторвалась я, только когда сильно затекла спина. Сенька сидел на столе, внимательно наблюдая за моей почти неподвижной тушкой.
– А я уж думал, это побочный эффект тех черных кругов, – облегченно вздохнул он, когда я подняла наконец на него глаза. – Что читаем?
– Представляешь, – мечтательно закатила я глаза, – оказывается, моя бабка настоящей Бабой-ягой была.
– Тоже мне – удивила, – фыркнул кот. – Ты на себя посмотри, вылитая Баба-яга. Глаза красные, волосы растрепанные, нос торчит. А если ты и дальше есть не будешь, то тебя еще и костяной ногой прозовут, потому что отощаешь до такой степени, что одни кожа да кости останутся. Суповой набор и то пожирнее будет.
– Ты не очень-то, – обиделась я. – Я, между прочим, за грибочками в погреб лазила, а тут случайно на тайник наткнулась, магический.
– Ну все, хана. – Сенька выпятил нижнюю челюсть. – Теперь точно от разных витязей отбоя не будет. Начнут ходить за всякими мечами-кладенцами, клубочками-указалками, расческами-лесорубками и прочей дребеденью. И так житья нет, а тут вообще в очередь выстроятся, останется только табличку на дверь повесить «Распродажа».
– Какой ты занудливый стал в последнее время, – упрекнула я разошедшегося не на шутку друга. – Может, я хочу настоящей магичкой стать, а ты на корню все мои устремления вырубаешь.
– Вырубишь у тебя, как же. Тебе если в голову взбрело, никаким молотком не вышибешь.
Я махнула на него рукой и потянулась за банкой с грибочками. Маслятки, солененькие, вкусненькие. На вилочку малепусечку – цоп, а за масленочком сопелька тянется, длинная. Ты его в рот вместе с картошкой – ам, а он на языке перекатывается. А когда проглотишь, внутри все кишочки так и радуются. Все. Если сейчас же не съем хоть один гриб, то точно язву желудка наживу. Магия подождет.
ГЛАВА 4
Несколько дней я почти не отрываясь изучала бабкин фолиант, но не прочла даже и четверти. Сама книга вела себя несколько странно (это для нормальной книги, конечно). Она открывалась только там и только тогда, когда сама считала нужным, моим мнением мало интересуясь. Поэтому я никогда не знала заранее, какое новое открытие предстанет перед моим взором. Особенно понравившиеся места старалась запоминать, на всякий случай, но слишком много еще оставалось для меня непонятным и необъяснимым. Некоторым заклинаниям я и применения-то найти не могла. Ну вот для чего может понадобиться огненный дождь? А моровое поветрие? А вызов упырей и вурдалаков? Понять, для чего книга показывает мне всю эту ерунду, я не могла, но добросовестно штудировала все подряд.
Сенька по нескольку раз в день тормошил меня для перерыва на завтрак, обед и ужин. Если б не он, я бы точно отощала окончательно и превратилась в мясо на косточке. Если б кот еще и готовить умел, ему бы вообще цены не было. А так приходилось прерывать столь увлекательное занятие и готовить самой. Жалко было время терять.
Еще меня изредка отвлекал леший, посчитавший своим долгом дать мне несколько полезных советов по лекарственным травам.
Но уже к концу недели я поймала себя на мысли, что читаю чисто машинально и совершенно ничего не понимаю. Надо перерыв сделать и устаканить в голове то, что успело запомниться, а потом можно и дальше продолжить. Я не спешу.
В деревню, что ли, сходить, развеяться?
– Сень, а сегодня какой день? – лениво спросила я.
– Базарный, – отозвался кот с печи, будто прочитав мои мысли.
– Сходить, что ли?
– Сходи, тебе полезно с народом пообщаться, а то они уже забыли небось как ты и выглядишь.
– Думаешь?
Сенька только фыркнул, и мне ничего не осталось сделать, как взять корзину и отправиться за впечатлениями.
В деревню я вошла, когда солнце уже подбиралось к своей максимально высокой точке на необъятных просторах небосклона. Едва я появилась на крайней улочке, как бегающие по дороге ребятишки с диким, но вместе с тем задорным визгом врассыпную бросились в разные стороны.
– Баба-яга пришла! Баба-яга пришла!
Дети – не взрослые, их обмануть труднее, и они чувствовали, что никакой страшной опасности от меня не исходит, но придерживались мнения, что раз положено бояться Бабу-ягу, значит, положено. И удирали с радостными воплями, с любопытством выглядывая через щели в заборах. Кем было велено верить в такую ерунду, никто, конечно, не знал.
Дворовые шавки заходились яростным лаем, почуяв непрошеную гостью и выполняя свой собачий долг – оповещать всю округу о моем приближении. При этом они не выползали за пределы вверенных им огородов.