Гвин выпрямилась. — Ты прав, — сказала она.
Обеспокоенное выражение лица Азриэля разгладилось, он почувствовал облегчение от ее признания. Облегчение от того, что она не скрывала своих чувств. Как он думал.
Гвин придется поработать над его тенями. Нужно научиться обходить их способность отличать правду ото лжи. Она должна была сказать ему правду. Вернее, определенную правду. Ей нужно было придумать что-то смущающее. Один из бережно хранимых ей секретов. Ее волнение по поводу того, что она — его , и желание кричать об этом с крыш, вполне сработает…
Несмотря на попытку игнорировать детскую нервозность, ее голос прозвучал мягко. — Но это не столько из-за принуждения, сколько из-за нашей связи…
Азриэль нахмурился, ожидая продолжения.
Гвин выдохнула. — Просто становится трудно держать это в себе.
Его ответная улыбка разбила ей сердце. Это была та тайная, теплая улыбка, от которой искрились его глаза. Улыбка, которую он берег только для нее.
И сейчас она появилась из-за ее полуправды.
Гвин почувствовала тошноту, но продолжила свою исповедь. — Было трудно рассказать Морриган лишь самый минимум, — призналась Гвин, ее лицо потеплело. — Но мне казалось неправильным рассказывать ей все подробности, держа в неведении Несту и Эмери.
Азриэль взял ее руки в свои и кивнул головой. — Да, я понимаю.
О, боги. Азриэль был так чертовски счастлив. Азриэль испытывал облегчение от того, что все беспокойство, которое она ощущала, было вызвано тем, что Гвин просто радовалась их связи мэйтов.
Он провел большими пальцами по ее костяшкам. — Как давно ты чувствуешь это?
— Что? — спросила Гвин.
Он ухмыльнулся. — Нетерпение поделиться новостями.
Она обдумала вопрос и решила ответить честно. В конце концов, все это не было ложью, а когда правда начала выплескиваться из нее, Гвин обнаружила, что не может ее остановить. — Я не знаю, когда это началось. После того, как ты сказал мне, что Рисанд и Фейра знают, я поняла, что у меня нет никаких сомнений по поводу того, чтобы сообщить эту новость. Потом я почти призналась Несте и Эмери за обедом в Веларисе, потому что я… я хотела. Они спрашивали о нас и о том, происходит ли… что-нибудь. Мне было трудно ответить неопределенно. С тех пор все как бы и началось.
Азриэль кивнул. — Похоже, все уже знают о нашем… интересе друг к другу. — Мягкий смех. — Кассиан любезно сообщил мне, что ставки уже сделаны.
— Ставки? — Гвин фыркнула, позволяя себе забыть, что была с ним нечестна. Позволив себе жить в полуправде, которую она создала. — Что за ставки?
— Ставки на то, когда я наконец начну открыто ухаживать за тобой. На то, кто из нас сделает первый шаг. Когда мы поцелуемся. И все такое.
— И на кого в основном ставят? — усмехнулась она.
Азриэль забавно хмыкнул. — Как только мы сообщим новость, Эмери и Неста обнаружат, что их кошельки явно полнее, чем у Кассиана и Морриган. — Его выражение лица было задумчивым. — Эмери поставила, что ты поцелуешь меня первой. А Неста — что ты сделаешь первый шаг.
— А что мы считаем за первый шаг? — спросила Гвин, искренне любопытствуя. — То, когда меня стошнило на твои туфли?
Поющий с Тенями притянул ее ближе и наклонил голову так, что его губы коснулись ее уха. — Для меня первым шагом было: “до завтра, Поющий с Тенями”.
На губах Гвин появилась непроизвольная улыбка. Она отпустила его левую руку, затем подняла правую, пальцем рисуя на его покрытой шрамами ладони небрежные узоры.
Азриэль отстранился. — И, как ты любезно подтвердила на этой неделе, ты действительно флиртовала в тот день.
Гвин игриво посмотрела на него. — Скажи мне правду, во время наших личных тренировок… ты специально напрягал свои мышцы?
Азриэль усмехнулся, и несколько иллирийцев повернули головы, широко раскрыв глаза в замешательстве, когда их непробиваемый Шпион откинул голову назад и рассмеялся. Глубоким и полным тенором, от которого и без того широкая улыбка Гвин стала еще ярче.
Когда смех Азриэля утих, Гвин посмотрела на него ровным взглядом. — Значит да.
— Я клянусь, что делал это непроизвольно…
— О, даже не начинай.
— Это правда. Всякий раз, когда я тренировался в Пристанище Ветра или где-либо еще с… аудиторией, в которой были… привлекательные женщины, это как вторая натура — немного выделываться… — Он перевел дыхание. — Я действительно старался не делать этого с тобой.
— Любишь же ты дразниться, — подмигнула Гвин.
Его глаза заблестели, улыбка стала волчьей. — Может, тебе захочется немного отплатить мне. Поддразни меня на нашей следующей тренировке.
Даже когда ее щеки запылали, Гвин заставила себя быть смелой и произнести эти слова. — Не думай, что я этого не хотела.
Азриэль моргнул, и голод в его глазах стал еще более диким. — Гвинет Бердара, что я должен подумать после такого комментария?
Ее сердце забилось, и маслянистое чувство вины, которое бурлило в ее нутре, стало… теплым. — Что у меня есть идеи… такие, о которых я думаю, когда я… одна.
И дикий голод стал яростным — он сделал шаг ближе, так, что их тела оказались почти прижаты друг к другу. — Ты… — Рваный смех. — Когда-нибудь тебе придется рассказать мне об этих идеях.
Гвин почувствовала, как ее слова подействовали на него, и прижалась к его бедру. К ней пришла некоторая… уверенность. Дерзкое, наглое и безрассудное чувство гордости. Она сделала шаг назад, чтобы никто из прибывшего подкрепления не успел заметить ее неровное дыхание и подрагивающие крылья Азриэля.
Тени запрыгали по его рукам, словно желая, чтобы их хозяин притянул Гвин к себе. Но Поющий с Тенями сдержался и прочистил горло, пытаясь отрезвить себя.
— Скоро, — прозвучал его хриплый голос. Когда он снова встретился с ее глазами, они были яснее, но эта плутовская, кривая улыбка никуда не исчезла, выдавая его с головой. — Когда мы вернемся, мы сможем рассказать всем и будем вести себя так же несносно, как Кассиан, Неста, Фейра и Рисанд.
Гвин звонко рассмеялась. — О, мне не терпится стать такой же невыносимой.
— Я серьезно, — сказал он, его голос подрагивал. — Рисанд обычно устраивает посиделки, разрешая нам пить его дорогое вино, когда мы заканчиваем задания. Может быть, ты… может быть, мы сможем рассказать им тогда.
Гвин могла увидеть это. Все расположились в гостиной, наевшись хорошей еды и выпив хорошего вина. Азриэль рассказывает своей семье, что нашел свою пару, и что последние девять месяцев, которые они провели, тренируясь и узнавая друг друга лучше, были одними из самых счастливых дней в ее жизни.
Фейра, Рисанд и Морриган притворились бы удивленными.
Кассиан, Неста и Эмери слегка расстроились бы из-за того, что они оба держали это в секрете, но все сомнения были бы быстро отброшены, и они бы отпраздновали эту новость.
Амрен и ее красавец Вариан, вероятно, выскажут свои поздравления. Ни больше, ни меньше.
А Элейн…
У нее свело живот. Элейн.
Гвин поборола нахлынувшую грусть, которая грозилась поставить ее на колени. Она задушила хрупкое, избитое сердце, разрывающееся в груди. Она прогнала страх и боль. У этих чувств не было здесь дома. Как и у Элейн.
Элейн, которая смеялась над ее шутками. Элейн, которая делилась с ней улыбками. Элейн, которая одолжила ей платье, поправила волосы и относилась к ней с такой добротой. Как к сестре.
Хватит.
Гвин перевела взгляд на Азриэля, который настороженно смотрел на нее. — Гвин, если ты скажешь им, это не значит, что мы должны будем принять связь. И если ты предпочитаешь продолжать…
Она заставила его замолчать, прижав палец к его губам. Гвин улыбнулась своей лучшей улыбкой. Та, которая обманула весь мир. — Я не могу дождаться, чтобы рассказать им об этом, Поющий с Тенями. — Гвин сделала несколько шагов назад. — Но сейчас давай потренируем внушение.