— Я не могу использовать свою магию, — прошептала Гвин. — Они использовали на мне фебан. Я чувствую это.
И о чем это тебе говорит? Они не просто убили тебя…
Она нужна им живой. По какой-то причине она была нужна им живой. Котел… она знала, зачем.
Гвин тяжело вздохнула. Она — их рычаг давления. Чтобы добраться до Азриэля.
Я умру прежде, чем они доберутся до него, подумала Гвин, ее ярость пересилила страх. Нет. Я убью их первой.
Не теряй головы…, предупредила Кэтрин.
Дверь в сарай открылась, и лунный свет окрасил каменный пол. Если это все еще та самая ночь, когда она пыталась схватить Элейн, то через несколько часов Рисанд будет ждать ее на месте встречи.
Гвин приготовилась к встрече с Грейсеном. К борьбе. Она нейтрализует фебан в своей крови и победит.
Но в сарай вошла Элейн. На ней был серо-голубой плащ, а под ним — бледно-лавандовое платье.
Она села на табурет перед Гвин со всей грацией и красотой той Элейн Арчерон, которую Гвин помнила. Совсем не тот хмурый или усмехающийся злодей, которого она ожидала увидеть. Которого она хотела увидеть. Потому что эту Элейн, эту тихую, добрую Элейн, было гораздо труднее ненавидеть.
Это была Элейн, с которой она подружилась. Это была Элейн, которая назвала ее красивой. Элейн, которая помогла ей одеться для вечеринки Амрен. Элейн, которая заставила ее почувствовать себя особенной.
Их глаза встретились, и Гвин продержалась ровно четыре секунды, после чего слезы потекли по ее лицу. Ее сердце болело, а щеки пылали от стыда. Стыда за то, что поддалась на уловки Элейн. Стыда за то, что подвела Азриэля. Стыда за то, что потерпела поражение.
Элейн нахмурилась, и, возможно, Гвин ошибалась, но женщина казалась… грустной.
— Почему? — Гвин выдохнула сквозь слезы.
Она не знала, что еще можно сказать.
Элейн не ответила. Просто продолжала сидеть перед Гвин с печальным взглядом в глазах.
— Скажи мне, почему, Элейн?
— Ты не можешь приказывать мне, Гвин, — мрачно сказала Элейн. — Действие фебана не закончится еще какое-то время…
— Я не пыталась принудить тебя, я пыталась заставить тебя говорить со мной… — Гвин разбушевалась, ее уши пылали. — Почему ты помогаешь им? — прокричала она, гневные слезы текли по ее лицу. Она вцепилась в ручки кресла, в горле образовался комок. — И зачем тебе понадобилось притворяться моим другом? Ты могла бы добраться до Азриэля, не обманывая меня и не заставляя поверить в то, что я тебе нравлюсь.
Выражение лица Элейн было одновременно сокрушенным и… усталым. — Гвин, нет. Я никогда не “притворялась”, что ты мне нравишься. Ты мне нравишься… и мне хочется думать, что когда-нибудь мы сможем… снова стать друзьями…
— Пошла к черту.
Арчерон проигнорировала рычание Гвин. — И я не пыталась добраться до Азриэля. Я пыталась добраться до тебя.
Гвин моргнула, вчитываясь в слова.
Ее? Они хотели ее? Тогда почему Нолан так настойчиво спрашивал об Азриэле…
— Азриэль был навязчивой идеей Нолана, но я сказала ему, что Поющий с Тенями — не ключ к разгадке, нам нужна ты. Нам нужна Поющая со Светом.
Конечно, Элейн знала. Конечно, она видела магию Гвин.
Но если это правда… если Элейн знала природу дара Гвин…
— Я старалась держать тебя подальше от него, Гвин. Каждый раз, когда я вижу его лицом к лицу с Грейсеном… — Ее лицо побелело. — Это никогда не заканчивается хорошо для Азриэля. Я хотела держать вас как можно дальше друг от друга. Я не хотела, чтобы он был замешан.
Сердце Гвин упало. Все те времена, когда Элейн “упускала” подробности прошлого Азриэля. В тот раз она дала Гвин слишком много информации об истории Морриган и Азриэля. Каждый раз она пыталась разорвать их отношения. Разлучить их. Все ради того, чтобы обезопасить Азриэля…
— Ты лжешь, — сказала Гвин себе под нос.
— Ты знаешь, что нет, Гвин. — Элейн вздохнула и нахмурилась. — Но я должна была знать, что не смогу разлучить двух мэйтов. Люсьен дал мне пространство, но он… он неестественно хорош для нашего вида. Я должна была знать, что с Азриэлем так не получится. — Ее выражение лица было серьезным, когда она снова посмотрела на Гвин. — Он может прийти за тобой, когда узнает. Он может прийти и умереть. Поющий с Тенями может выдержать только несколько стрел, и я точно знаю, куда нужно целиться.
Гвин дернулась, наклоняясь вперед, насколько могла. — Ты сделаешь это? С ним? После всего?
— Ты бы сделала все для Азриэля, не так ли? — огрызнулась Элейн, заглянув Гвин в глаза. — Ты готова испытать пределы силы, которую ты едва знаешь, если это спасет его.
Боги, как же Гвин ошибался. Элейн вовсе не недооценивала Гвина. С самого первого дня ее видения были направлены именно на нее. Гвин был той, за кем она наблюдала. И ради чего?
— Я чувствую то же самое по отношению к Грейсену, — продолжала Элейн, сидя прямо. Она плотнее притянула к себе складки плаща. — Я люблю его, Гвин. Я готова на все ради него, как и он ради меня.
— Я знаю историю твоей помолвки, Элейн. — Гвин покачала головой. — И она не очень счастливая.
Элейн подняла подбородок. — Он признал свою ошибку. Я не буду держать на него зла. Со времен Хайберна многое изменилось.
— Так каков план, Элейн? — спросила Гвин, наклонив голову. — Перебить всех в Весеннем Дворе и переехать в поместье Тамлина вместе с Грейсеном? Устроить свадьбу в конце лета перед горой трупов? Над телами собственных сестер?
— До этого не дойдет. — Голос Элейн был таким уверенным. Это была спокойная уверенность, которая могла исходить только от того, кто знал будущее. — Ты позаботишься об этом.
У Гвин пересохло во рту. Она стиснула зубы. О, боги.
— Через час мы выступим в поход на Весенний Двор с людьми Грейсена. К тому времени, как мы прибудем, фебан уже выветрится из твоего организма. Мы попросим аудиенции у Рисанда, Фейры и Тамлина на поле боя. — Элейн расправила плечи. — И ты заставишь их отдать Весенний Двор. Ты заставишь Верховных Лордов и Верховную Леди действовать в качестве союзников Грейсена. Ты прикажешь им следовать его приказам и убедить своих подданных сделать то же самое.
Гвин была совершенно сбита с толку, ее грудь пылала от ужаса, а кровь кипела от ярости. — Элейн, ты не просишь меня принудить Рисанда, Фейру и Тамлина, ты просишь меня сделать их рабами Грейсена.
Элейн вздрогнула. — Они останутся живы, и это главное.
— Даже если бы это было правдой, я даже не знаю, работает ли моя сила подобным образом, Элейн!
— Я знаю, — вмешалась она. — Я знаю. Я видела, на что ты способна. — Ее глаза сузились. — И ты тоже знаешь. Вот почему ты боишься себя. С самого начала ты знала, на что способна. Может быть, на мгновение ты и отошла от этого, но сегодня ночью оно вернулось к тебе. Ты вспомнила, насколько сильной ты была после того, как подчинила стражника. — Элейн наклонила голову. — Скажи мне, что я ошибаюсь.
Она не ошибалась. Гвин с самого начала признала, что в ней есть тьма. Но это была тьма, которую она научилась контролировать. Тьма, которую она обещала никогда не использовать после сегодняшнего вечера. Она не предполагала, что ее контроль может быть отнят. Она не подумала, что контроль не всегда выглядит как внутренняя война, ведущаяся внутри нее самой.
Контроль может оказаться зависим от тех, кому принадлежит твое сердце. Неста. Эмери. Кассиан.
Азриэль.
Наконец, Гвин заговорила. — А если я откажусь? Если мы встретимся с ними на поле боя, и я не сделаю так, как ты хочешь?
— Тогда начнется битва. И они умрут. Все. Азриэль. Люсьен. — Ее голос дрогнул. — Даже мои сестры. Увидев расширившиеся глаза Гвин, Элейн продолжила. — У Грейсена бесчисленные силы, и я рассмотрела все возможные исходы. Ты — единственный способ, чтобы закончить все бескровно. Ты, Гвин.
Между двумя женщинами воцарилась тишина, от которой у Гвин перехватило дыхание.
Беспомощная. Беспомощная. Беспомощная.
Элейн наклонилась вперед на своем табурете, умоляюще глядя на Гвин. — Грейсен хочет дать тебе шанс, Гвин. Воспользуйся им. Принуди Верховных Лордов и мою сестру. Сделай это, и я обещаю проследить, чтобы Азриэлю не причинили вреда.