Меч проткнул его ногу, пригвоздив его к земле.
Над ним стояла Элейн, ее волосы были растрепаны, а плащ покрыт грязью и кровью. — Ты собирался уйти без меня, — сказала она.
Все еще находясь под внушением Гвин, Грейсен пытался отступить, цепляясь за землю руками. Он кричал в агонии, пока лезвие меча медленно рассекало его ногу.
— Ты оставил меня умирать, — яростно произнесла Элейн голосом, полным боли предательства.
Никто никогда не узнает, хотел ли Грейсен бросить свою невесту или ему было слишком больно, чтобы найти в себе силы опровергнуть ее слова. Потому что Элейн выдернула меч из ноги и с криком, сотрясшим воздух, стремительно вонзила конец в его сердце.
Грейсен закашлялся кровью, а Элейн застонала. Гвин почувствовал прилив жалости к женщине. Теперь стало ясно, что она действительно верила в то, что Грейсен хотел дать им еще один шанс. Она верила в это до мозга костей.
Молодой лорд упал на землю, дергаясь, а Элейн опустилась на колени, ее грудь вздымалась от рыданий.
Гвин проглотила истерический крик, грозивший вырваться из горла, и повернулась к Азриэлю.
Он пересекал лужайку длинными, целеустремленными шагами. Гвин бегом преодолела оставшееся расстояние и прижалась к его груди, вцепившись пальцами в его кожу. Она чувствовала, как колотится его сердце.
Азриэль притянул ее тело к себе и прошептал ей в волосы. — Я знаю, что ты очень способная и сильная, но, может быть, мы будем держаться вместе до конца дня? Ради моего здравия?
Она рассмеялась, прижавшись к нему. — Договорились.
Тыльная сторона руки Гвин задрожала, когда на костяшках пальцев появилось созвездие. Азриэль осмотрел свою руку и фыркнул.
— Гвин.
Гвин повернулась и увидела Элейн, которая поднималась на ноги и вытирала слезы со щек. — Мне так жаль.
Элейн сделала шаг к ним, но из груди Азриэля вырвался предупреждающий рык. Он притянул Гвин ближе к себе. Элейн отпрянула, не зная, что обе ее сестры стоят прямо за ней.
Когда Гвин вновь посмотрела на своего мэйта, она увидела, что выражение его лица было холодным и жестким. Он не отводил взгляда от Элейн. — Где Рисанд?
Глаза Элейн расширились от этого вопроса, а сестры встали по бокам от нее, не зная что им делать. Прижать ее к себе? Держать ее руки за спиной?
Все смотрели. Иллирийцы, подкрепление Летнего Двора, солдаты Весеннего Двора. Все проницательно наблюдали за тем, как решается судьба Элейн Арчерон.
Рисанд выбрался из группы собравшихся солдат, перешагнув через одно из многочисленных тел, усеявших лужайку. На его кожаной одежде была прореха, из которой сочилась кровь.
От Гвин не ускользнуло, как дрогнули губы Фейры при виде ее раненого, но живого мэйта.
Верховного Лорда сопровождал Тамлин, снова ставший мужчиной, но с ног до головы покрытый запекшейся кровью.
— Сейчас мы займемся ранеными, — сказал Рисанд, убирая волосы с лица. Его глаза окинули Элейн с головы до ног. — Потом мы обсудим, что делать с ней.
========== Глава LXV. Close This Wound. ==========
Тени Азриэля не стали его тревожить, когда Гвин выскользнула из своих покоев ночью. Слишком погруженный в сон, чтобы заметить это, Азриэль продолжал спать, пока Гвин сползла с кровати, натянула свитер, а затем бесшумно выскользнула в коридор.
Она сможет попросить прощения за то, что снова убежала от него, позже. Говоря откровенно, извиняться ей нужно было за многое, но возможности пока не представилось, потому что Азриэль был занят: выполнял свои обязанности Шпиона и помогал справляться с потоком раненых. Гвин же все это время спала.
Но теперь ей не спалось. В краткие вспышки своего пробуждения она слышала придушенный всхлип Элейн, когда та вонзала меч в сердце Грейсена. Преданная и сломленная, средняя Арчерон заплатила за свои грехи кровью.
Для Гвин было что-то неправильное в том, что в ближайшее время Элейн ждет еще один поток наказаний. По ее мнению, Элейн получила сполна, и ее страдания должны подойти к концу.
И если Гвин не может предотвратить страдания Элейн, то она хотя бы сможет чуть-чуть утешить ее перед тем, как будет вынесен приговор. Она решила навестить ее в промозглом, темном подвале Тамлина, где ее заперли. Она решила сказать ей, что она прощена. Гвин понимала, что исцеление дается нелегко, иногда направляя тебя по ложному пути.
Гвин возвела вокруг себя стену, а Неста перессорилась со всеми членами своей семьи, но в конце концов они нашли правильную дорогу.
Гвин обогнула спящие тела тяжелораненых солдат, оставшихся в поместье, и подошла к двери, ведущей в подвал. Никто не шелохнулся.
Медленно открыв дверь, Гвин стиснула зубы от тихого скрипа петель и проскользнула внутрь, прежде чем свет с лестницы успел проникнуть на кухню.
Удовлетворенная тем, что ей удалось успешно пробраться в подвал, Гвин выдохнула с облегчением.
Повернувшись, она наткнулась на дремлющего Люсьена, который полулежал на одной из ступенек, закинув длинные ноги на перила.
Гвин зажала рот рукой, чтобы подавить удивленный вздох, но даже этот звук разбудил дремлющего мужчину. Его механический глаз засверкал, когда он, еще в полусне, настороженно потянулся к кинжалу, закрепленному на бедре.
Гвин подняла руки в знак капитуляции, когда его жесткий взгляд наконец остановился на ней.
Но он быстро расслабился, и в его глазах промелькнула усталость. — Прошу прощения. — Люсьен переместился на ступеньку и теперь сидел к Гвин спиной. Он оперся локтями на колени. — Что ты здесь делаешь, малютка-Поющая со Светом? — спросил он, устремив взгляд на дверь подвала в нижней части лестницы.
После секундного колебания Гвин решила проигнорировать прозвище, придуманное Люсьеном, и села рядом с ним на ступеньку. Ее тело все еще уставало слишком быстро, не до конца восстановившись после битвы.
Когда она села, Люсьен лишь поднял брови, но не отводил взгляда от двери.
Наконец, Гвин ответила. — Я могла бы задать тебе тот же вопрос.
— Справедливо. — Было видно, что Люсьен пытается найти слова. В конце концов он помассировал челюсть и склонил голову. В его голосе прозвучало раздражение. — Я понятия не имею, что я здесь делаю.
Честный ответ, решила Гвин. Хотя она знала, почему он здесь. Люсьен здесь, потому что, в конце концов, Элейн — его мэйт. Он испытывал странное чувство долга перед ней, независимо от того, что она сделала.
— Я пришел сюда, — начал Люсьен, — чтобы проследить, что никто из озлобленных солдат не попытался напасть на Элейн. Как ты знаешь, она приняла несколько… неверных решений. Все считают, что казнь — единственное приемлемое наказание, но мало кто верит, что Верховные Лорд и Леди действительно пойдут на это.
— Ты защищаешь ее, — тихо сказала Гвин.
Люсьен снова вздохнул. — Да. — Он покачал головой.
Гвин нутром чувствовала, как ему хочется выговориться. Будучи жрицей, она стала свидетельницей многих невольных признаний. Они всегда начинались с глубокого вздоха и молчаливого самобичевания. Видно, что желание раскрыться перед незнакомкой казалось ему глупым и непродуманным. Ему просто нужен был толчок.
— Я хороший слушатель… Когда-то я была жрицей.
Люсьен горько фыркнул. — У меня был не самый лучший опыт общения со жрицами…
— Ну, как я сказала, я была жрицей. — Она решила попробовать зайти с другой стороны. — Знаешь, у меня тоже есть корни в Осеннем Дворе.
— С Осенним Двором у меня тоже был довольно печальный опыт, — с ухмылкой ответил Люсьен. — Твои попытки найти общий язык выглядят жалко.
Гвин не смогла удержаться от тихого смешка. Она умела ценить хороший дразнящий юмор. — Можно я попробую в последний раз?
— Конечно, — сказал Люсьен, взмахнув рукой.
Гвин лукаво улыбнулась Люсьену, хотя он по-прежнему не смотрел на нее. — Как и ты, я уже простила Элейн — как бы глупо это ни звучало. — Люсьен замолчал. — И я пришла сюда, чтобы успокоить ее.
Наступило долгое и густое молчание. В конце концов Люсьен встретился с Гвин усталым взглядом. — Почему? Ей на нас наплевать.
Гвин бросила на него знающий взгляд. — О, думаю, мы оба знаем, что это неправда.