— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, малютка…
— Я знаю.
Люсьен, казалось, был поражен ее признанием.
— Я не в курсе истории ваших отношений и понятия не имею, что произошло между вами помимо того факта, что вы двое несколько… отдалились друг от друга, — осторожно сказала Гвин. — Но я знаю, что Элейн думает о тебе. Я знаю, что когда Элейн встретилась с Грейсеном, она изначально намеревалась найти тебя.
Гвин увидела, что он сглотнул, и на мгновение она могла поклясться, что на его лице мелькнуло что-то похожее на надежду.
Но потом его лицо потемнело. — А когда она не нашла меня, то предпочла компанию фанатичного безумца. Как мило, — резко парировал он.
— Не стоит так пренебрежительно относиться к ее первоначальным намерениям, — упрямо сказала Гвин. — Насколько я могу судить, Элейн редко берет свою судьбу в собственные руки. Она решила покинуть Ночной Двор и найти тебя в поместье своего бывшего жениха. Изначально она вообще не думала о нем и хотела поговорить с тобой. Я могу не знать историю ваших отношений с Элейн, но мне это и не нужно, чтобы понять, что ее решение покинуть зону комфорта ради тебя — вовсе не мелочь.
Мышцы на челюсти Люсьена дрогнули, он уперся взглядом на свои ноги. Гвин позволила ему посидеть в тишине. Она позволила ему переварить ее слова.
В то же время она смирилась с тем, что не увидит Элейн сегодня. Гвин быстро уставала, и если она не вернется в свои покои в ближайшее время, то, скорее всего, заснет прямо на этих ступенях. Она не хотела даже представлять, как отреагирует Азриэль, если проснется и поймет, что ее часть кровати пуста. Поющему с Тенями и так сильно досталось, поэтому ей не хотелось волновать его еще больше.
Она зевнула и заставила себя встать. — Спокойной ночи, Люсьен.
Но когда Гвин направилась к двери, Люсьен произнес ее имя, заставив ее замереть на пороге. — Она… Элейн сказала что-нибудь еще? Обо… мне?
Гвин услышала стыд в его голосе. Стыд за то, что он задался подобным вопросом и осмелился спросить об этом вслух.
Но нет ничего постыдного в том, чтобы надеяться на лучшее.
Поэтому Гвин сказала ему правду. — Она сказала, что ты хороший мужчина. Неестественно хороший.
Хотя Гвин больше не могла видеть лицо Люсьена, она заметила, как напряженная линия его плеч немного расслабилась.
Сжав губы в скромной улыбке, Гвин снова направилась к выходу, бросив через плечо. — Еще она говорила, что видела вас вместе до того, как вмешался Грейсен. Не знаю, в каком качестве… — Небрежное пожатие плечами. — Но я знаю, что Грейсен теперь вне игры.
Когда Гвин удалось прокрасться наверх и забраться под одеяло, не разбудив Азриэля, она улыбнулась про себя. Прощение — не конец истории Элейн. Это начало.
========== Глава LXVI. See Her. ==========
На следующее утро, вернее, через несколько часов после побега Гвин из спальни и ее разговора с Люсьеном, ее разбудили нежные прикосновения пальцев к волосам. Кожа головы приятно покалывала, и она открыла глаза с довольной улыбкой.
Азриэль лежал рядом с ней поверх одеяла, одетый в новую пепельно-серую рубашку и брюки. Он явно давно проснулся.
Гвин моргнула. — Который час? — спросила она сонно. — Неужели я проспала…, — но Гвин запнулась.
Проспала что? Признание Элейн? Заседание? Суд?
Азриэль покачал головой. — Нет. Но мы все собираемся в столовой в ближайшее время. — Он нахмурился, и весь его вид передавал беспокойство. — Ты уверена, что уже готова присутствовать?
Она насмешливо хмыкнула. Прошлой ночью ей удалось незамеченной проскользнуть мимо Шпиона и пробраться в подвал. Она более чем способна сидеть за столом…
Но когда она попыталась приподняться на локтях, все тело пронзила боль, а голова потяжелела.
Возможно, ее полуночная прогулка была плохой идеей… Ее тело все еще восстанавливалось после битвы, и отсутствие нормального отдыха ему не помогало.
Гвин откинулась на подушки, признавая поражение.
Становилось все очевиднее, что, даже спустя годы тренировок, ее дар нельзя будет использовать в подобном ключе. И причина заключалась не только в ее физическом здоровье, но и в душевном спокойствии.
Рисанд владел похожим даром, и использовал его редко и с большой осторожностью. Она знала, почему. Это было неправильно.
Гвин вдруг подумалось, не хочет ли Верховный Лорд обсудить битву? Поговорить о том, как он пробрался в разум каждого своего солдата, убедив всех притвориться покорными Грейсену. Это было принуждение или он просто отдал безмолвный приказ? Гвин не знала Рисанда достаточно хорошо, чтобы понять, какой выбор он сделал.
— Гвин, — сказал Азриэль, прерывая ее мысли. Он помрачнел. — Я знаю, что для тебя важно присутствовать на этом… процессе. И я знаю, что тебя невозможно отговорить от того, что ты задумала. Поэтому я схожу к целителям и принесу тебе быстродействующий тоник от боли.
— Спасибо…
Прежде чем она смогла закончить, Азриэль поднял палец, заставляя ее замолчать. — При одном условии.
Она усмехнулась. — Хорошо.
Он коснулся ее лица рукой. — Расскажи мне, что тебя беспокоит.
Она задумалась, сможет ли она когда-нибудь привыкнуть к тому, что кто-то настолько внимательно относится к ее эмоциям. Казалось, что все, кто ее окружал, заботились о ней. Не жалели ее — они заботились о ней. Так сильно. Эмери. Неста. Кассиан. Жрицы. Азриэль. И, возможно, вся его семья.
Ткань одеяла зашуршала, когда Азриэль придвинулся ближе. — Ты беспокоишься об Элейн?
При упоминание о средней Арчерон она почувствовала отголоски гнева. Гвин задумалась, сможет ли он когда-нибудь по-настоящему простить Элейн за то, что она сделала. За то, что она поставила жизнь Азриэля под удар.
Наконец, Гвин покачала головой. — Я думала о том… что сделала я. С помощью своей магии…
Как это обычно бывало рядом с Азриэлем, слова хлынули из нее как поток. Гвин рассказала ему, что чувствовала не только ментальную и физическую, но и эмоциональную усталость после того, как с помощью своего голоса заставила всех солдат преклонить колено. Она рассказала ему, что ей казалось неправильным использовать свою силу таким образом. Она одновременно чувствовала вину и гордость. И стыд.
— Я лишила их свободы воли. И думаю, это будет преследовать меня вечно. Мне… мне стыдно, — нахмурилась Гвин.
— Кто-то однажды сказал мне, что стыд, — мягко произнес он, — это напоминание о том, что у тебя есть совесть.
Широкой рукой Азриэль провел по ноге Гвин, лежащей поверх одеяла. Она сильно прикусила губу, подавляя рыдания. Почему он такой замечательный? Почему он запоминает каждое ее слово? Почему он проявляет к ней столько доброты, что ее хватает на то, чтобы поделиться ею с другими?
И он был прав, приведя ее собственные слова. Стыд, который она испытывала, — хороший знак. Она больше не переступит эту черту. Это не отменяло ее переживаний, но давало надежду, что больше ей никогда не придется испытывать подобные чувства.
Постепенно Гвин достаточно успокоилась, чтобы заговорить. — “Позже” настало, — сказала Гвин.
— Хм?
Гвин не могла заставить себя посмотреть ему в глаза, вместо этого сосредоточив взгляд на тенях, которые двигались вместе с рукой Азриэля по ее ноге. — На поле боя ты сказал, что я могу извиниться перед тобой позже.
Азриэль приостановил свои нежные касания. — О, Гвин.
— Я думала, они охотятся за тобой Азриэль. Рисанд и я… мы думали…
Азриэль притянул ее к себе, усадив на колени. Он сложил крылья и обхватил ее руками. Поющий с Тенями тихонько прижимал ее к себе, пока она не перестала рыдать и просить прощения, уткнувшись носом в ворот его рубашки. Он снова провел пальцами по ее волосам, когда она наклонила голову, чтобы посмотреть на него.
— Я бы сделал то же самое, Гвин.
Чувство вины все еще бурлило внутри нее, и Гвин моргнула, отгоняя слезы, затуманившие ее взгляд.— Мне было бы легче, если бы ты на меня ругался.
Азриэль усмехнулся. — Ты странная, Птичка. — Он вздохнул. — Очень хорошо. Гвинет Бердара, как ты посмела. Как ты посмела обмануть меня и проскочить в логово льва, мерзкая нимфа? Я не могу даже смотреть на тебя.