Пока Фейра умоляла и просила Высших Лордов забрать ее силу в обмен на спасение Рисанда, Тамлин лишь молча смотрел на нее.
И когда она взглянула на него, обратилась к нему, Тамлин осознал, каким чудовищем он стал.
Все это время, заглушая голос “слабости” в глубине своего сознания, он заглушал то, что осталось от его души. Он опустился до того, что Фейра решила, что он откажется от возможности спасти жизнь из-за вековой вражды. Из-за разбитого сердца. И хотя он часто был агрессивен, в тот миг он чувствовал лишь печаль. Он прошел через агонию, когда осознал, как многое теперь разделяет их двоих. Океан плохих воспоминаний и плохого отношения. Отвратительного отношения, если быть честным. Отношения, которое заставило ее увидеть в нем монстра.
Он вспомнил, как их роли поменялись местами. Когда он оплакивал труп Фейры. Когда он умолял Рисанда выделить хоть каплю своей силы, чтобы спасти женщину, которую он любил, несмотря на реку ненависти, протекавшую между ними. И тогда Верховный Лорд Ночного двора, воплощение Смерти, удовлетворил его просьбы.
От этого воспоминания по позвоночнику пробежал холодок, и черствый хлеб, который жевал Тамлин, вдруг стало гораздо труднее проглотить. Ему пришлось запить его глотком вина. Что, как ни странно, отрезвило его и вернуло к текущим задачам.
Ему надо решить, как восстановить свой Двор.
Так, сначала он закончит ремонт в покоях слуг, затем составит контракты, чтобы вручить их сиротам. После этого он пошлет…
О. Он пошлет в приют самого себя, чтобы доставить бумаги.
Ведь у него нет эмиссара.
А вот эмиссара заменить будет гораздо труднее. Люсьен был идеальным вариантом. Умный, быстрый, храбрый и терпеливый — о таком нельзя было и мечтать. Так как же, черт возьми, его заменить? Это будет нелегко. Замена Люсьена займет гораздо больше времени, чем поиск любых других подчиненных. А до этого момента, понял Тамлин, ему придется вести переговоры самостоятельно.
Он уже бывал Верховным Лордом без эмиссара. Он сможет сделать это снова.
Тамлин откинулся в кресле, перекатывая между пальцами мякиш хлеба. Наладить контакты будет непросто, особенно с его репутацией и без Люсьена рядом. Это оказалось самой трудной задачей, особенно с тем именем, которое он себе создал.
Демонстрация поддержки Ночного двора на празднике Летнего Солнцестояния, конечно, укрепила его позиции, но этого было недостаточно, чтобы вернуть веру народа. Пустая городская площадь сегодня это ярко продемонстрировала.
Решение пришло ему в голову, и он почувствовал себя так, словно его сбросили с обрыва прямо в яму. Кипящую яму всепоглощающего ужаса.
Ему придется заменить Фейру.
Ему придется найти жену.
И сделать ее Верховной Леди.
Это снискало Рисанду расположение большинства Верховных Лордов и их дам. Ходили слухи, что Каллиас подумывает сделать Вивиан Верховной Леди. Тамлину не помешала бы поддержка Зимнего двора, а следование примеру их Верховного Лорда было практически гарантией союза.
Тамлин закрыл глаза, борясь с тошнотой. Брак по расчету. Вот, что от него требуется.
Выгодный брак и ничего более.
Никакой великой романтики. Никакой тоски. Никаких поцелуев украдкой или тайных привязанностей. Стратегический союз. Ни больше, ни меньше.
Потому что он никогда не полюбит снова. Никогда.
Наверняка найдется какая-нибудь женщина, готовая выйти замуж исключительно ради титула Верховной Леди. Она должна обладать энергией, умом и хитростью. Быть очаровательной и страстной, умеющей общаться с людьми.
Выдохнув через нос, Тамлин открыл глаза и стряхнул хлебный мякиш на пол.
Решено.
Он закончит ремонт поместья.
Наберет сирот.
Заменит своего эмиссара.
И, с усмешкой подумал он, женится.
========== Бонусная глава 5/12. Play It. ==========
— Ну давай же!
— Нет! Ни за что на свете, Кассиан.
— Оставь Гвин в покое, Кассиан, — вмешался Азриэль, бросив суровый взгляд в сторону брата со своего места на противоположном конце стола. Он положил руку ей на плечо в защитном жесте. — Не надо заставлять ее петь, если она не хочет.
— Спасибо! — сказала Гвин, чмокнув его в щеку.
— Не за что, любовь моя. — Азриэль ухмыльнулся. — Полагаю, ты просто струсила.
Смех Кассиана мог соперничать с буйным весельем других посетителей таверны. Ему пришлось поставить свою кружку с элем на стол между ними. Рядом с ним Неста сдерживала улыбку, виновато поглядывая в сторону Гвин.
Гвин взглянула на небольшую сцену, которая сейчас была свободна, ожидая любого, кто захочет взять лютню и начать петь, чтобы развлечь гостей таверны. Сцена привлекала ее. Она любила петь. Она любила публику. Но всю свою жизнь она знала, для кого поет. Она была жрицей. А здесь, в таверне Велариса, ее окружали незнакомые фейри. Их ничего не объединяло. У них не было причин желать ее пения. Не было причин не “освистать” ее со сцены.
О, но Азриэль бросил ей вызов. Озвучил то, что она чувствует себя вне тарелки. И это было похоже на прохождение полосы препятствий.
Гвин бросила на своего мэйта испепеляющий взгляд. — Никто не хочет слушать, как я пою, ясно?
Эмери прочистила горло и толкнула Гвин локтем.
Морриган покачала головой. — Неправда. Я хочу.
Гвин повернула шею вперед, чтобы бросить на Морриган не менее грозный взгляд, но та не отступила, одарив ее победной улыбкой. — Я просто хочу сказать, что Ночной Двор будет счастлив, если первая женщина-Шпион в истории почтит их свои пением.
Гвин надулась и уставилась на помост, словно на врага. Губы Азриэля внезапно коснулись ее уха, и волосы на ее шее встали дыбом. — Докажи, что я не прав.
Она повернулась к нему, сверкнув глазами. — Вот проклятье.
В глазах Поющего с Тенями сверкнул огонек триумфа, и он прижался быстрым поцелуем к ее щеке. Хвостик тени ласково погладил ее по линии челюсти, и Гвин почувствовала, что жгучий огонь соперничества начинает закипать внутри. Ее охватил пьянящий адреналин. Она схватила свою кружку эля, уже наполовину пустую, и допила то, что осталось.
Когда она поставила ее обратно на стол, Неста зааплодировала, улыбаясь от уха до уха. — Пойдем, я провожу тебя. Эмоциональная поддержка.
Они поднялись со своих мест и Неста схватила ее за пальцы, потащив к сцене. Гвин оглянулась через плечо на Азриэля, который с любопытством вскинул голову, наблюдая за разворачивающимся представлением. Ее захлестнула волна благодарности. Даже гордости. У нее есть партнер, который не боится бросить ей вызов. И друзья, готовые поддержать в любую минуту. Это казалось благословением, о котором она не смела даже мечтать.
Неста провела их через море тел, вокруг столов и скамеек, и Гвин тихо радовалась тому, что надела штаны, а не платье, как Неста. Как ей удавалось лавировать среди всего этого хаоса, не зацепившись юбками ни за что, было волшебством, на которое была способна только Леди Смерть.
Они подошли к помосту, и теплый магический свет окутал волосы Несты темно-золотым ореолом. Она встала на расстоянии вытянутой руки и ободряюще улыбнулась. — Удачи! Я буду прямо тут.
— А что мне вообще спеть? — спросила Гвин, приподняв бровь. — Не гимн же.
Неста задумалась, затем ее ледяные глаза просветлели. — Спой ту дурацкую морскую песенку о поэте и русалке.
Гвин окинула подругу беззащитным взглядом. — Верно. Начнем с морских песенок.
Неста фыркнула и быстро обняла Гвин. Затем она мягко, но настойчиво подтолкнула свою подругу-валькирию к сцене.
Сердце Гвин гулко стучало о ребра. Былое чувство возбуждения и желание ответить на вызов исчезло, когда она окинула взглядом инструменты, табурет слева и обитателей таверны — некоторые из них заметили ее присутствие. Гвин сглотнула сухость в горле и снова посмотрела на Несту.
К ней присоединилась Эмери. Они стояли в нескольких шагах от нее и уже хлопали, хотя она еще не начала петь. Щеки Гвин вспыхнули, но на губах появилась улыбка. Отлично. Она будет петь для них. Только для Несты и Эмери.