Еще немного, еще чуть-чуть, и ее сердце будет в безопасности. Вернее, у нее будет достаточно воспоминаний, чтобы собрать его воедино, когда придет время.
— Я пришел не только извиниться, — наконец сказал он, фиолетовый свет неба отбрасывал тени на резкие черты его лица. — Я пришел, чтобы… чтобы сказать тебе, что все, что я сказал, когда умирал…
Сердце Гвин дрогнуло, паника начала рости. Она повернулась к нему лицом и увидела, что он выглядит удрученным.
Замолчи. Не разрушай это. Мне просто нужно еще немного времени. Мне просто нужно притвориться, что у тебя тоже есть ко мне чувства, еще на несколько минут.
Она не могла услышать это. Она не могла услышать, что все это не всерьез. Что Азриэль не имел это в виду. Недавние слова Кассиана успокаивали, но это были только его слова. Слова Кассиана. А Азриэль не был Кассианом.
Он открыл рот, чтобы продолжить, чтобы разрушить этот идеальный момент, и Гвин почувствовала, как ее взгляд становится безумнее в попытках сохранить все, как есть. Она пыталась придумать, как защитить свое сердце, как защитить этот единственный момент, когда она чувствовала себя обожаемой и любимой.
Кэтрин практически кричала на нее. — Ты прекрасно знаешь, что Азриэль имел в виду то, что сказал. Ты знаешь, что Кассиан прав. Ты знаешь, что твоя интуиция никогда не ошибается. Покажи ему, что с тобой ему нечего бояться.
И она прокляла свои страхи, прокляла своих демонов, прокляла свои неоправданные сомнения и опасения по поводу того, что она может быть монстром. Она прокляла всех и вся ради этого момента.
Гвин ухватилась за ткань расшитой черным рубашки Азриэля и притянула его к себе, привстав на цыпочки и прижавшись губами к его губам.
Она закрыла глаза, запоминая ощущение мягкости его рта. Она была так поглощена моментом, что могла представить тепло его широких рук, опустившихся на ее талию и скользнувших к бедрам.
Нет.
Нет, это не было плодом ее воображения.
Он действительно обнимал ее своими руками. Его пальцы впивались в ее кожу.
Она вдыхала его запах. Ночной туман и кедр.
Гвин крепче обхватила его воротник и прижалась к нему всем телом. Она чувствовала, как его руки обвились вокруг ее талии, сильные, но нежные. Осторожно, стараясь не ослабевать объятие, но не пугать ее.
Я запомню это. Что бы ни случилось дальше, со мной будет этот момент.
В конце концов, она отстранилась, и в ту же секунду, как она разжала пальцы, Азриэль отпустил ее. Снова вспомнив то, через что ей пришлось пройти. Что он видел.
Существует тонкая грань между жалостью к кому-то и заботой. Азриэль шел по этой грани так, словно хорошо ее знал.
Владеющие теневой магией зачастую проявляют свои дары в одиночестве.
Когда она смогла поднять на него взгляд, он вовсе не выглядел преследуемым прошлым.
Его щеки раскраснелись, уголки губ были слегка приподняты, глаза озадачены.
— Надеюсь, я… не перегнула палку, — поморщилась Гвин.
Поющий с Тенями открыл и тут же закрыл рот, а затем расхохотался. Он сократил небольшое расстояние между ними и осторожно запустил пальцы в ее прическу, встретившись с ней взглядом. — Можно?
Улыбаясь, не в силах произнести ни слова, Гвин просто кивнула.
И его рот нашел ее. Когда поцелуй прервался, Азриэль рукой коснулся ее щеки. Его большой палец провел по ее нижней губе, и Гвин почувствовала, как сжались мышцы в глубине ее живота.
— Я… не уверен, как давно хотел это сделать, — рассмеялся он, задыхаясь.
— Вообще-то, это сделала я, — прошептала Гвин, тая под его прикосновениями. — Ты просто ответил.
Он склонил голову, уперевшись лбом в ее лоб. — Гвин.
— Да.
— Нам нужно вернуться на праздник.
Гвин выдохнула. Он был прав. Люди скоро заметят их отсутствие.
Его указательный палец проследил линию ее скулы, а тени тонко коснулись ее челюсти. — Может, нам… пока оставить это для себя? Это… ну, что-то новое.
— Да, — кивнула она.
Пока она не была готова делиться этим. Сейчас им нужно вести себя осторожно. В конце концов, там внизу Элейн и Морриган.
У Гвин свело живот при воспоминании о том, что Морриган была частью всего этого. Идеальная, красивая, уверенная в себе Морриган.
Этим мыслям здесь не место, Гвин. Кроме того, это всего лишь поцелуй.
Кэтрин была права. Она не станет портить этот вечер ревностью или беспокойством. И это был всего лишь поцелуй. Она просто призналась в своем влечении к Поющему с Тенями. Это не признание в вечной любви.
Гвин и Азриэль спустились вниз и, улучив момент, чтобы привести себя в порядок в уборной, присоединились к празднующим на террасе. Если у кого и возникли подозрения, почему они вернулись вместе, никто их не озвучил. Неста ничего не сказала, и Эмери тоже.
Разговаривать со всеми оказалось легче, чем Гвин предполагала. Все были приятны и приветливы. Ей даже удалось обнять Никса и молча извиниться перед ним за то, что ее стошнило в его детской.
Ни разу ее страх или тревога не вырвались наружу. Гвин провела вечер так, словно постоянно ходила на вечеринки.
Несколько раз она ловила на себе взгляд Азриэля. Он улыбался ей то тайно, то откровенно, то пряча улыбку за бокалом с шампанским.
Даже когда Верховный Лорд запустил зачарованные фейерверки, и они дождем посыпались с небес, Гвин видела, что Азриэль смотрит на нее. Медленно он приблизился к месту, где она стояла в задней части внутреннего дворика. Ее пронзило насквозь, когда кончики его пальцев задержались на ее теле в легком прикосновении.
Комментарий к Глава VIII. Symphony.
А фандом Маас вообще жив после слива финала второй части города Полумесяца?
========== Глава IX. Dust. ==========
Она поцеловала его. Она поцеловала его.
Тогда ей казалось, что это правильно. Это казалось очень, очень правильным.
Нет. Нет, не казалось. Это был момент отчаяния. Эгоизма. Желания заполучить его себе. Это было совершенно неправильно.
Но он поцеловал ее в ответ. А затем еще раз. И потом он смотрел на нее всю ночь, как будто она была… как будто она была совершенна. Как будто она была идеалом, а не ужасным монстром. Как будто у нее в голове не было голоса, который твердил, что Азриэль принадлежит ей и что она должна убить тех, кто причинил ему вред. И почему она должна расправиться с ними?
Потому что Азриэль принадлежал ей. А не им. Его жизнь принадлежала Поющей со Светом в ней.
Гвин сжала руки в кулаки, продолжая идти по тускло освещенному коридору к тренировочному рингу. Сегодня у нее было первое занятие с Азриэлем после дня рождения Амрен, с которого прошло уже трое суток… и ей нужно было кое-что прояснить.
Во-первых, поцелуй не обязательно считать ошибкой, но он точно был необдуманным поступком.
Во-вторых, говоря откровенно, в ее голове звучал темный жадный голос, жаждущий крови — возможно, Азриэля.
В-третьих, пока вышеупомянутый голос не умолкнет или не будет взят под контроль, Гвин не может сильнее сближаться с Азриэлем. Пока она не узнает, насколько сильно этот голос властвует над ней.
И, кроме того, ей нужно было знать, какое прошлое было у Азриэля и Морриган.
Сегодня на повестке дня у них было много дел, и, возможно, вечер закончится рыданиями и слезами, но Гвин была не из тех, кто отступает перед трудностями. Ничто не может сломить ее. Она не станет тем беспорядком, которым была после Санграваха. Не после того, как она так старательно возвращала саму себя обратно.
Гвин взяла все разбитые осколки и со временем собрала их воедино, пока снова не стала цельной. Некоторые из этих осколков были не на своем месте. Некоторые вообще исчезли, оставив дыры. Но она была целой, целой она и останется.
Гвин поправила перчатки на своей форме и похрустела шеей. Хватит жалости к себе. Сегодня она не может себе этого позволить. Сегодня она должна быть смелой, отважной и несокрушимой.
Оказавшись у входа на тренировочный ринг, она замерла.
Сколько бы раз они ни тренировались, она никогда не привыкнет к тому, что Азриэль владеет своим телом, как оружием. Смертоносным и прекрасным оружием.