“И прежде чем ты придумаешь что-нибудь о том, что это только из-за твоей постоянной внутренней борьбы с самой собой и твои звериные инстинкты Поющей со Светом все еще могут победить, пожалуйста, знай, что я считаю все это абсолютным дерьмом.”
Боги. Это правда дерьмо. Тупое, ничем не обоснованное дерьмо. Отмазка, которую она придумала, чтобы отгородиться. Чтобы воздвигнуть стену между собой и жизнью. Ту самую стену, которую она разрушила, когда начала обучение валькирий, разрезала ленту, выиграла Кровавый Обряд, посетила церемонию мэйтов и поцеловала Азриэля.
Мир был страшен без стены, отделявшей ее от всех возможных опасностей. Она так долго жила в цепях страха, что научилась любить их. Использовать их как щит.
Есть в ней кровь Поющей со Светом или нет, Гвин ни для кого не представляла опасности.
Она спасла тех детей в Сангравахе.
Она спасла Эмери и Несту во время Кровавого Обряда.
Она спасла Азриэля, сидя над его телом и прижимая руки к его ране.
Осознание этого было настолько ошеломляющим, что она чуть не упала с ветки.
Тяга, которую она испытывала к Азриэлю, никогда не была желанием забрать его жизнь. Это просто влечение, которое усиливалось все больше и больше.
И это так напугало ее, что она возвела между ними новую стену. Она родилась из паники и паранойи.
А эти кошмары, в которых она видела, как соблазняет его и убивает… когда они начались?
На следующий день после того, как она сказала ему, что им не стоит продолжать отношения.
Он же сказал ей. Сказал: “Это кажется неправильным”, и она согласилась. Ее инстинкты подсказывали, что это неправильное решение, но она все равно пошла против них.
“Мои инстинкты — причина того, что дети в Сангравахе выжили”. И он согласился и сказал, что она должна прислушаться к ним, а не к своему страху.
Но она не прислушалась. Она продолжала использовать страх как защиту.
От чего, Гвин? спросила Кэтрин.
От того голоса. Того, который я не узнавала, который говорил, что он принадлежит мне и я готова убивать за него.
Она все еще не могла его определить, но он говорил про собственничество и защиту. Инстинкты подсказывали ей, что этот голос не был злым. Это была не Поющая со Светом, пытающаяся вырваться на свободу.
— Гвин?
До этого момента она не замечала, что смотрит на него. Его брови сошлись в тревоге, и она чуть не рассмеялась.
Я хочу тебя. И я собираюсь позволить себе это.
Гвин, это замечательная светлая мысль, но сейчас не время, строгим голосом сказала Кэтрин.
Черт. Катрин была абсолютно права. Сейчас не время для момента просветления.
И все же Гвин не была уверена, что что-то меньшее, чем столкновение с ее прошлым в лице Альмы и Харпер, могло бы вызвать такое прозрение…
Соберись. Ты не сможешь построить отношения с Азриэлем, если тебя сейчас убьют за твою неосторожность. Глубокий вдох.
Гвин вдохнула, поднимаясь на ноги. Азриэль продолжал пристально наблюдать за ней.
Хорошо. Теперь запомни этот момент. Не упусти его и не возводи стену. Голос Кэтрин был мягким и успокаивающим. Теперь возьми камень и отметь свой прогресс на нашем дереве. Ты можешь слезть вниз, но он все равно будет там. Ты не забудешь.
Гвин почти улыбнулась, представив, как ее рука, маленькая и детская, держит камень и вырезает линию по стволу дерева в храмовых садах. Кэтрин стояла на ветке позади нее, ободряюще, но осторожно.
— Гвин, ты в порядке?
Хорошо. Теперь ставь ноги на землю, сестра. Ответь ему.
Единственное, что Гвин могла сказать в свое оправдание. — Это абсолютное дерьмо. — Азриэль поднял брови, и Гвин закатила глаза, улыбаясь про себя. — Ты прав. Это абсолютное дерьмо. Всё это.
Через мгновение его лоб разгладился, глаза заблестели, а губы едва заметно приподнялись. — Я не могу представить себе более неудачного времени для твоего душевного прорыва.
— Я знаю.
Азриэль тихо фыркнул, и она увидела, как ее Поющий с Тенями снова исчез, сменившись Шпионом. — Хорошо. Теперь сосредоточься. Как только они все уснут, мы начнем действовать.
Гвин опустила плечи, сделала спокойный вдох и вытеснила приятное, бурлящее чувство на задворки сознания. Она держала в голове метку на дереве. Она все еще будет там, когда все закончится.
Тишина, в которой сидели Гвин и Азриэль, была наэлектризованной. Она была наполнена предвкушением. Азриэль не отрывал глаз от лагеря. Он следил за каждым вздохом и опусканием груди спящих иллирийцев. Ни одно движение их пальцев, ни одно движение их тел не оставалось незамеченным. Гвин не знала, что именно искать, но терпеливо ждала сигнала Азриэля.
— Так, посмотри на Гришама, Ясона и Михаила, — пробормотал он, указывая ей через плечо. Гвин проследила за его пальцем. — Видишь, как ровно они дышат?
— Да.
— Это хороший показатель того, что они глубоко спят… это если у тебя нет Поющего с Тенями рядом.
Она оглянулась на него, слабо улыбнувшись. — Боги, это было очень высокомерно.
Губы Азриэля дрогнули, а затем сжались в жесткую линию. — Будь внимательна, — тихо сказал он. — Я собираюсь послать туда тени, чтобы проверить, действительно ли они спят. Это значит, что мы потеряем свою защиту. Мы должны быть абсолютно неподвижны. Полностью молчать, пока тени не вернутся.
Гвин резко выдохнула. — Хорошо.
— Ты сможешь это сделать?
— Да.
— Точно сможешь?
Гвин окинула его взглядом. — Да, придурок.
И снова легкое подергивание уголков рта. — Очень хорошо. Не шевелись.
Тени рассеялись, и Гвин увидела, как черное пятно поплыло вниз к лагерю. Она наклонилась вперед, чтобы лучше видеть, но рука Азриэля обвилась вокруг ее талии. Он притянул ее к себе, прижав ладонь к ее животу. Ее охватил жар, и она очень осторожно оглянулась на него. Он поднес палец к губам и покачал головой.
Правильно. Он просто пытается удержать ее в неподвижном состоянии. Ничего больше.
Честное слово, Гвин… Кэтрин рассмеялась.
Я пытаюсь, Кэт. Я просто решила отдаться своим сексуальным желаниям в отношении этого мужчины. Прости меня за это небольшое отвлечение.
Ну, ты не сможешь ничему “отдаться”, если будешь настолько “отвлечена”, что иллирийский бандит сможет вонзить меч тебе в живот.
Гвин вздрогнула. Справедливо.
Под ними по земле змеилась тень. Она остановилась возле Михаила, затем скользнула к Гришаму, потом к Ясону. Альма и Харпер спали, прижавшись спиной к спине, обе со связанными крыльями, не подозревая о близком спасении.
Мгновение спустя тень снова окутала их. Азриэль отпустил Гвин, и когда она повернулась к нему лицом, то увидела черную спираль, обвившуюся вокруг его уха. Поющий с Тенями спокойно рассматривал его, затем его глаза встретились с ее.
— Крепко спят. Все трое.
Сердце Гвин заколотилось. Она видела это по его лицу. Пришло время действовать.
— Я приземлю тебя прямо за Альмой и Харпер. Разбуди их. Тихо. Затем развяжи их путы своим кинжалом. Следующая часть очень важна, — предупредил он. — Сначала ты пройдешь как можно тише около пятидесяти ярдов. Потом побежишь. Так быстро, как только сможешь. Не оглядывайся.
— А если за нами будут следить?
— Скорее всего, они будут летать над лесом, чтобы попытаться их выследить, если что-то пойдет не так. Держитесь как можно ближе к стволам деревьев. Оставайтесь совершенно неподвижными. Они не заметят вас под листвой.
— А как же Костас? — прошептала Гвин, наклонив голову к иллирийцу, который смотрел в лес, положив лук на колено. — Он все еще на страже.
Азриэль, казалось, что-то обдумывал, затем выдохнул. — Обещаешь мне, что будешь молчать?
Гвин сделала паузу, смутившись, затем пожала плечами.
Азриэль поджал губы, затем наклонил голову в сторону. Он что-то пробормотал теням на своих плечах, и они задрожали, а затем уменьшились.