“Скорее всего, они будут летать над лесом, чтобы попытаться их выследить, если что-то пойдет не так…”
Если Гришам окажется в небе, Гвин ничего не сможет сделать для защиты Альмы и Харпер. Они уже были слишком далеко, чтобы она могла их догнать и помочь.
Она должна была добраться до Гришама до того, как он взлетит. Гвин поняла, что иллириец собирается это сделать по тому, как он сложил крылья и наклонился вперед.
Она поджала ноги, грудь горела.
Он был сильнее, но она была легче и быстрее. Она может догнать его. Она должна была.
Больше никаких Кэтрин. Больше никаких Гвин.
Гвин пригнула голову и прижала локти, пытаясь набрать скорость.
Это работало. Гришам становился все ближе и ближе.
Но вот он согнул колени, его крылья плотно прижались к телу. Он был совсем рядом.
Собрав все силы, Гвин бросила свое тело вверх, вперед в тот самый момент, когда Гришам прыгнул в небо. Как только она почувствовала, что удерживается руками за его бедра, она усилила хватку.
Иллириец продолжал подниматься, словно она ничего не весила, но по тому, как дрожали его колени, Гвин поняла, что он прекрасно осознает ее присутствие.
Жрица терпела скрежет и царапанье веток и сучьев, крепко зажмурив глаза, пока они поднимались над верхушками деревьев. Она почувствовала, что начинает сползать по его ногам. Она не могла позволить себе соскользнуть ни на дюйм. Если он освободит хоть одну ногу из ее хватки, то сможет сбросить ее, и хотя Гвин не была уверена, как высоко они летят, она знала, что это падение убьет ее.
Жрица заставила себя открыть глаза. Они были так высоко, что деревья под ними казались зелеными точками. Гришам не просто хотел, чтобы Гвин отцепилась от него, он хотел ее смерти. Чтобы он мог дальше преследовать Альму и Харпер.
И это приводило в ярость.
Настолько, что руки, онемевшие всего несколько секунд назад, почувствовали себя сильнее, чем когда-либо. Настолько сильнее, что попытки Гришама освободиться казались ей слабыми.
Стиснув зубы, Гвин посмотрела на него. Он зарычал, остановил их подъем, взмахнул крыльями и потянулся к ней. Гвин позволила ему сделать это и схватила его за предплечье, сильно дернув. Гришам пошатнулся, и на мгновение они чуть не упали, его голова пригнулась.
Это дало ей возможность ухватиться за его шею и приподняться, чтобы облокотиться на его грудь. Ее бедра сжались вокруг него так крепко, что он снова вздрогнул и зарычал от досады.
Обхватив его шею одной рукой, свободной Гвин выхватила один из ножей, прикрепленных к бедру. Гришам резко дернулся, и нож выпал из ее рук, падая вниз, вниз, вниз, вниз, пока не исчез из поля зрения. Ей придется быть осторожнее.
Гвин потянулась за другим ножом, но Гришам успел выхватить его и, воспользовавшись моментом, схватил Гвин за косу, откинув ее голову назад. Гвин закричала, ее хватка на его шее освободилась, и она упала назад.
Но ногами она все еще крепко держалась за его торс, и когда она откинулась назад, в сторону от Гришама, он потерял равновесие. Они снова падали, но на этот раз дольше, чем раньше.
Казалось, он больше не пытался стряхнуть ее с себя и был готов к новым ударам. Даже если для этого придется лететь по спирали вниз.
Он ударил ее кулаком в лицо, и она уперлась в него, обхватив руками его предплечье и приняв удар на щеку.
Боги, как больно. В глазах у Гвин помутнело на мгновение, но она усилием воли заставила себя успокоиться. Гришам попытался освободиться от ее хватки, но добился лишь того, что снова притянул ее к себе на уровень глаз.
На этот раз она запустила руку в его волосы. В игру с выдергиванием волос могли играть двое, а Гришам точно был в этом хуже Кассиана.
Она дернула его голову назад, и Гришам застонал от боли и раздражения.
Он отвлекся. У нее были секунды, чтобы воспользоваться этим моментом и продумать свой следующий ход: как она собирается расправиться с мужчиной с кулаками в три раза больше ее и мускулистыми руками размером с ее бедра.
Как насчет того, что если кто-то посмотрит на тебя неправильно, ты скажешь мне, а я сломаю ему нос?
Гвин ухмыльнулся. — А если я сама захочу сломать ему нос?
Противник может обладать силой быка, но нет такого носа, который нельзя сломать.
Свободной рукой Гвин стянула с себя лук, затем закинула его за голову — тетива натянулась на шее.
Гвин не знала, откуда у нее взялась смелость, но она отпустила его волосы и ухватилась обеими руками за рукоять лука, как за посох. Она плотнее притянула колени к талии Гришама, сцепив лодыжки.
Ее время вышло.
Гришам расправил крылья, чтобы перевести их в нисходящее скольжение, и попытался оттолкнуть ее ноги от себя.
Перед глазами стояла красная пелена. Она была в ярости от ощущения его пальцев на своих ногах.
— Только не забудь выдохнуть при ударе.
— Я бы никогда.
— Ты постоянно забываешь.
— Только если я не помню.
Она выдохнула, потянув лук к себе, а затем закричала с невероятной силой, ударяя деревянной рукояткой лука в переносицу Гришэма снова, снова и снова, пока кровь не начала вытекать из его ноздрей, утекая вверх и попадая в глаза.
Он закричал, когда их нисходящее скольжение перешло в свободное падение, перевернувшись спиной к земле и устремив кончики крыльев в небо, пока он судорожно пытался вытереть кровь с глаз.
Она была в состоянии необъяснимой ярости. Таком, о котором ей рассказывали Азриэль и Кассиан. Когда ты действуешь исключительно на ярости и инстинктах.
Гвин опустила рукоятку лука от центра его лица к шее и уперла ее в подбородок, как раз туда, где, она знала, Гришам потеряет сознание, потому что если он продолжит так извиваться, они не смогут при падении зацепиться за ветки. Потому что теперь они точно падали. Они не собирались приземляться.
Они собирались разбиться.
Поднимаясь все выше и выше, Гвин била луком по подбородку Гришема, пока не увидела, что его глаза закатились, а челюсть отвисла. Мышцы иллирийца обмякли, и она смогла различить листья деревьев под ними.
Гвин ухватилась за передние ремни его иллирийских доспехов, прижав голову к его груди. Она ослабила хватку на его талии и опустила свои ноги параллельно его ногам.
Ветер ревел в ее ушах, когда они прорвались сквозь верхушки деревьев. Гвин слышала, как они ударяются о ветку за веткой. Она не могла разобрать, какая из них трещит от деревьев, а какая — от тела Гришама.
Часть ее души молилась, чтобы он выжил после падения. Чтобы дожил до того момента, когда Альма и Харпер будут летать. Возможно, чтобы он стал свидетелем того, как они станут валькириями, чьи навыки соперничали бы с его собственными.
Падение длилось всего несколько секунд, но ей показалось, что прошли часы, прежде чем они с жутким треском ударились о лесную землю.
Перед глазами у Гвин все вспыхнуло белым светом, и она со всей силы ударилась лбом о грудь Гришама.
Воздух выбило из легких, когда вес ее тела вернулся и гравитация восстановилась. Затем она снова оцепенела и рухнула на распростертое тело Гришема.
Гвин закашлялась, ее грудь сжалась, и она скатилась с него. У нее болела каждая часть тела. Сильно болела. Слишком сильно. Что-то было не так. Неправильно с ее телом. С ней самой.
Ее веки отяжелели и затрепетали, она легла на спину и уставилась в усыпанное звездами ночное небо.
Где она находится в Иллирийском лесу, Гвин не знала.
Возможно, придут дикие звери и сожрут и ее, и Гришама. Возможно, никто не найдет их тела, пока они не погибнут от природных явлений. Возможно, иллирийское исцеление Гришама сработает, он проснется и задушит ее.
Но Альма и Харпер были в безопасности. Азриэль, вероятно, тоже. И этого было достаточно.
Воздух с трепетом втянулся в больные и горящие легкие Гвин, и с последним вдохом она погрузилась в теплый и приятный сон.
========== Глава XIX. Be the One. ==========
— Гвин!
Это звучало таким знакомым. А еще очень далеким.
— Гвинет!