Нолан даже не дрогнул. — Ты не сможешь обмануть меня, девчока. Фебан слишком силен. Я знаю, как он влияет на ваш род. — В его глазах блеснула гордость. — Вы любите притворяться богами, но когда мы стояли бок о бок на поле боя, я видел, как вы все пали перед Хайберном, точно так же, как и мы.
Гвин вздрогнула при этом имени. При упоминании этих сил. Она молилась, чтобы Нолан не увидел трещину в ее броне. Пусть он видит ее усталость, но не страх.
— Твои силы скоро вернутся, но сейчас я хочу, чтобы ты рассказала мне о своей магии.
— Я пою, и солнце исполняет мои желания, — твердо сказала она.
Его губы сложились в ровную линию. — Так просто.
Гвин услышала вызов в голосе Нолана. — Но, как ты сказал, с фебаном в организме я не могу устроить вам представление.
— Значит, если я дам тебе время на восстановление, ты сможешь показать мне свои дьявольские силы?
Она кивнула. — Если вы готовы рискнуть.
Нолан встал с кресла, и, хотя он был пожилым, в нем чувствовалась сила, с которой он держал себя.
Старик поправил манжеты своей белоснежной рубашки и подошел к Гвин, изучая ее, как изучают насекомое. Она старалась не вздрогнуть под его взглядом и усилием воли заставила испариться выступивший на лбу пот.
— Знаешь, что я думаю?
Гвин не ответила.
— Я думаю, что она была не права, и ты не знаешь, как использовать свою силу, — сказал Нолан. Он наклонил голову. — Я думаю, что ты нас обманываешь. Вряд ли с этим можно что-то поделать. Обман заложен в самой твоей природе. — Он усмехнулся, горячее дыхание старика лизнуло ушибленную щеку Гвин. — Я думаю, что ты — помеха, и нам нужен только твой голос. А вот ноги — нет.
Гвин вскинула на него голову и поняла, что ему нравится ее страх. Он нравится ему, потому что он тоже боится. Боится ее.
— Ты не захочешь этого делать, — сказала Гвин, стараясь говорить как валькирия, которой она была.
— Почему? Потому что он придет за тобой? — Он проницательно сузил глаза. — Тот, кого называют Поющим с Тенями.
Откуда он знает об Азриэле? Откуда он знает о его силах? Кем был этот ненавистный человек по имени Нолан?
— Что может сделать его магия? Расскажи мне.
Это уже другое. Гвин знала, как работают силы Азриэля и знала, где заканчиваются их возможности. Это та информация, которую она не могла выдать этому человеку.
Поэтому снова ври!
— Он может манипулировать темными материями…
Он может использовать тьму и становиться ею. Он может заставить тьму задушить тебя своей песней. И когда он найдет меня, ты увидишь…
Если Азриэль не умрет первым, то…
— Это все, жрица? — спросил Нолан.
Гвин кивнула. — Мы многого не знаем о магии Поющих с Тенями. Никто не знает.
— Даже вы не знаете? — фыркнул Нолан, выпрямляясь и вышагивая вокруг нее.
Гвин слегка вздрогнула от его тона. — Я так и сказала.
Раздался треск, и в глазах Гвин все вспыхнуло белым. Только через несколько секунд она поняла, что Нолан ударил ее по лицу. Сильно. Очень сильно для такого старого, озлобленного человека.
Ее затуманенные глаза искали инструмент, которым был нанесен удар, и обнаружили, что на костяшках пальцев старика надеты тяжелые кольца.
— Я спрошу снова, фейри, — сказал Нолан, продолжая вышагивать перед ней. — Что может Поющий с Тенями?
— Я сказала тебе, что он может манипулировать темными материями!
Еще один удар, на этот раз в подбородок. Гвин прикусила язык и зашипела от боли.
— Я не дурак, — прошипел он. — Ты управляешь светом. Когда ты поешь, ты управляешь солнечными лучами. Он управляет тенями. Что происходит, когда он поет, девчонка?
Ее оцепеневший разум искал ответы для Нолана. Ей нужно быть осторожной. Она должна выбрать правильный неправильный ответ. Задача, которую ее кружащаяся голова не могла решить.
— Я не знаю, что происходит, когда он поет, — выдавила из себя Гвин. — Все, кто знает, уже мертвы.
— Значит, это смертельно?
— Возможно.
В голени возникла внезапная колющая боль, и старик захрипел. Гвин вздохнула, когда удар боли прошел по ноге и пронесся по всему телу. Нолан пнул ее… это был сапог с железной подошвой?
— Расскажи мне, что происходит, фейри! — приказал он. — У тебя есть несколько секунд, чтобы собраться с мыслями и попытаться сказать что-нибудь, что будет не ложью. А я знаю, что ты умеешь лгать.
Гвин сглотнула, пытаясь сесть прямо. Она закрыла глаза, сдерживая жгучие слезы. Слезы гнева, боли и горя. Гнев, на который она так легко поддалась. Боль, от которой содрогалось все ее тело. Горе валькирии, которая исчезала у нее на глазах.
— Отвечай, девчонка. Что происходит, когда он поет? — Нолан пересек помещение и встал прямо перед ней, сложив руки за спиной. — Если ты извращаешь солнце, то он извращает тьму?
Он боится. Дай ему то, чего он так боится, Гвин.
Гвин посмотрела на мужчину сквозь ресницы. — Никто из нас ничего не извращает.
Нолан приподнял бровь.
Гвин не могла сдержать легкую улыбку, игравшую на ее губах. — Мы управляем светом и тьмой.
Она увидела, как он вздрогнул. Вздрогнул от ее слов и съел каждый кусочек дерьма, которым она его кормила. Легковерный глупец.
Он оскалился. — Ты ничем не управляешь, фейри. Ты обманываешь. Ты можешь только извратить.
— Если это все, что мы можем, Нолан, — сказала Гвин, выпрямляя позвоночник. — Тогда почему ты выглядишь таким напуганным?
Упоминание о страхе стало для старика стимулом к тому, чтобы вытащить из ножен незамеченный Гвин кинжал, который был у него под рукой.
Нолан зарычал, его лицо было в нескольких дюймах от ее нее. — Представь себе клинок из ясеневого дерева, перерезающий твое горло, жрица.
— Тебе будет трудно использовать мой голос, когда у меня перерезано горло, не так ли? промурлыкала Гвин. — А мой голос нужен тебе, ведь так? Ты сам сказал.
Старые, злые глаза Нолана на мгновение впились в нее, а затем он отстранился, бормоча проклятия себе под нос.
Когда он наконец повернулся к ней лицом, чтобы заговорить снова, его голос был ледяным. — Чтобы петь пальцы тебе не нужны. — Нолан опустился на колени рядом с Гвин и провел лезвием кинжала по костяшкам ее пальцев. — Расскажи мне о Поющем с Тенями. Сейчас же.
О, боги. Им нужен Азриэль? Неужели они искали ее только для того, чтобы узнать о нем побольше?
Что, если Гвин похитили не потому, что она была Поющей со Светом… Что, если ее похитили потому, что она была напарницей Азриэля и могла дать им информацию о нем?
И тогда, когда он придет спасать ее, они смогут его поймать.
То, что она — Поющая с Тенями, для них всего лишь бонус. Но Азриэль — настоящий приз.
А может, она была просто параноиком… Может, эта агония, эта паника донимали ее. Заставляли ее голову плыть…
В любом случае, это не имеет значения. Не имеет, если она умрет во время пыток.
— Я могу рассказать тебе больше о себе, — сказала Гвин, стараясь унять дрожь в голосе. — Я могу рассказать тебе о Поющих со Светом.
Глаза Нолана сузились. — Расскажи мне о власти, которую он имеет над тенью.
О, боги, Азриэль. Нет. Он придет за ней, и когда он придет, она…
Ужасная боль пронзила мизинец Гвин, и она посмотрела вниз, чтобы увидеть, как Нолан медленно разрезает его.
— Я остановлюсь на кости, — сказал он холодно. — Тогда я дам тебе еще один шанс.
Крик подкатил к горлу Гвин, ее зрение помутилось, а в ушах раздался звон. Кровь хлынула из ее пальца и залила костяшки.
Когда Нолан наконец остановился, она задыхалась. Задыхалась от рыданий. Боль была слишком сильной, чтобы вспомнить хоть что-то о своей собственной магии, не говоря уже о магии Азриэля.
— Как он управляет тенями, фейри? — прохрипел Нолан.
Гвин задохнулась от боли и подняла голову. Другой рукой Нолан взял ее за подбородок и повернул ее лицо к себе. Его обветренная кожа блестела от пота, а в глазах было безумие, от которого Гвин задрожала.
Затем у нее перехватило дыхание, но не из-за безумного выражения Нолана или боли, пронизывающей ее. Это было знакомое пение в ее крови.