Это сработало.
Раздались крики замешательства и приказ “стоять!”.
Гвин прекратила петь и обмякла в руках Азриэля, полностью лишившись сил.
— Это было… это было потрясающе, — вздохнул Азриэль.
Гвин хотела согласиться, но в пояснице возникло ужасное ноющее чувство, требующее немедленного внимания.
Она опустила взгляд на живот и увидела наконечник стрелы, торчащий из ее бока… и кровь.
Какая-то часть ее сознания рассмеялась и сказала: “Оу. Снова меня подстрелили”.
Она вспомнила, как ее ранили во время Кровавого Обряда. Это было очень, очень больно. Сейчас ей тоже было больно. Еще больнее.
Азриэль проследил за ее взглядом, и в ужасе открыл рот, однако быстро сумел взять себя в руки и прочистил горло.
— Гвин, все не так плохо, как кажется, — сказал Азриэль.
Она поняла, что он верит в эти слова, однако не произнесенным осталось то, о чем она и так знала. Ее били. Много раз. И она потеряла много крови, даже если и не видела этого. Из ран на руке и животе.
Гвин не умирала, но она была в опасности. И хотя Веларис был самым безопасным местом для них сейчас, он был слишком далеко — и Азриэль, конечно, не мог перенести их туда своими тенями после всего того, что он сделал.
— Держись за меня, Птичка, — сказал Азриэль, и Гвин перевела взгляд с его красивого лица на голубое небо над головой.
— Хорошо, Азриэль, — тихо вздохнула она, закрывая глаза.
— Гвин. — Голос Азриэля был резким. — Я дам тебе все, что ты захочешь. Все, что угодно, все, что только существует в Притиане, лишь бы ты не закрывала глаза и продолжала говорить.
— Что угодно? — сказала Гвин со слабой улыбкой.
— Все, что захочешь, Певчая Птичка, будет твоим. Просто продолжай говорить.
Голубое небо и толстые пушистые облака над головой никак не намекали на то, что сегодняшний день был окрашен болью и смертью.
— Я хочу… Я хочу правду, — пролепетала она.
— Всегда, — выдавил из себя Поющий с Тенями. — Что в этот раз? Расскажи мне.
— Я — Поющая со Светом. Я пою и свет меня слушает, — мягко сказала Гвин.
— Я видел. Это то, о чем ты хочешь знать правду? Потому что я не могу сказать…
Ее тон был почти скучающим. — Скажи мне, я теперь монстр?
— Нет, — горячо ответил Азриэль, и она представила себе возмущенное выражение его идеального лица. — Нет, ты не монстр и никогда им не станешь.
— Я… я выглядела, как монстр? — вздрогнула она.
Его голос был хриплым. — Нет. Нет, ты только выглядела… светящейся.
— Что такое фебан?
Пауза. — Что?
— Что такое фебан? — Гвин вздохнула, ее веки потяжелели. — Тот человек. Нолан. Он сказал, что они использовали его против меня.
— Это оружие, — прорычал Азриэль. — Он блокирует нашу магию.
— Умно…
Он усмехнулся. — Возможно.
— Азриэль, мы можем вытащить стрелу? — Спросила Гвин, морщась от пульсирующей боли, которая постепенно усиливалась.
— Боюсь, что нет, Птичка.
Она услышала боль в его словах и трещину в голосе.
Гвин застонала, сжав кулак на груди Азриэля. — Когда?
— После того, как я доставлю нас в безопасное место. Нам не понадобится много времени, чтобы добраться туда.
— А где безопасно?
— Предоставь это мне, — сказал Азриэль. — Я принимаю потрясающие решения при ограниченных возможностях.
— О. Это хорошо, — заметила Гвин, когда тень свернулась и ласково погладила ее по виску. — Не хочешь рассказать о своем нынешнем плане?
Азриэль на мгновение замолчал, а затем сказал. — Мой план зависит от того, дома ли хозяин.
Гвин зевнула, услышав загадочный ответ, и с удовольствием поддалась желанию прикрыть веки.
— Гвин, не засыпай.Скоро мы будем там, — снова попросил Азриэль.
Когда жрица заставила себя повернуть голову, чтобы взглянуть на него, она увидела, что лицо Поющего с Тенями было словно камень . — Скоро мы будем где?
— В Весеннем Дворе.
========== Глава XXXIV. Quite This High. ==========
Приземление Азриэля было внезапным. Настолько внезапным, что Гвин не успела толком и подумать об этом, как уже оказалась на земле в объятиях Азриэля. Она застонала, когда вместо ощущения невесомости ее поглотила боль.
Синяки на лице. Рана от арбалета в плече. Рана на ребрах. Стрела в боку. Все вместе, они, казалось, пульсировали в ритмичной мелодии. Безумная симфония боли заставляла ее задыхаться и плакать. Даже когда она еле живая лежала рядом с телом Гришама, ей не было так больно.
— Мы почти на месте, Гвин, — сказал Азриэль, прижимая ее к себе.
— Мне очень больно, — выдавила она, сжимая руки в кулаки, пытаясь отвлечься от жгучей боли.
Гвин, лежа на руках Азриэля, видела распростертые ветви пышных зеленых деревьев. Солнечный свет проникал сквозь листву, делая листья похожими на изумруды. Толстые, сверкающие драгоценные камни, падающие сверху. Это действительно Весенний двор.
— Это хорошо. Хорошо, что ты это чувствуешь. — Поющий с Тенями наклонился и нежно поцеловал ее вспотевший лоб. — Мы почти добрались до поместья Тамлина.
Тамлин? Как? Насколько Гвин слышала, он предпочитал проводить большую часть времени в звериной форме. Его поместье, наверное, в запустении. И Рисанд не просто так просил избегать его.
— Азриэль, Рис-Рисанд сказал…
— Рисанд поймет… а если вдруг нет, мне плевать. — Шаги Азриэля стали быстрее. — В доме Тамлина есть вода, провизия и все необходимое, чтобы извлечь стрелу, не занеся инфекцию. — Он крепче прижал ее к себе. — И если повезет, он будет слишком занят в лесу, чтобы заметить нас. Ему придется многое объяснить…
Все вокруг Гвин медленно становились белыми, и она смутно осознавала, что Азриэль продолжает говорить. Уголком глаза она различила большое строение, увитое лианами и цветами. Азриэль поднялся по лестнице, и Гвин застонала, почувствовав, как внутри нее закрутилась колючая стрела. Боги, ей хотелось, чтобы она исчезла. Ей хотелось вытащить ее прямо сейчас.
Гвин вспомнила стрелу в своей ноге во время Обряда Крови и то беспокойное чувство, которое она испытывала, умоляющее выдернуть ее. Оно вернулось.
— Мы вытащим ее, Гвин, — сказал Азриэль, когда они подошли к белым двухстворчатым дверям. Одна была как новая, а другая была явно потрепанной. Как будто их ремонтировали в спешке. — Проверь, здесь ли он, — пробормотал Азриэль тени у своего уха.
Не успела тень скрыться, чтобы выполнить поручение своего хозяина, как дверь распахнулась. Перед ними оказались двое мужчин — нет, только один (у Гвин двоилось в глазах) — с глазами цвета изумрудных листьев. В них было что-то от животного — едва сдерживаемая звериная ярость. Его светлые волосы были грубо обрезаны слишком близко к коже головы, как будто по прядям провели столовым ножом, а белая рубашка была испачкана и висела расстегнутой.
Это был Верховный Лорд Весеннего двора. Тамлин.
— Он здесь, — сказал мужчина хриплым от усталости голосом. Однако властно поднятая бровь указывала на то, что он не забывал о своем положении в Притиане. — Это будет единственным предупреждением, Шпион. Уходи.
Гвин увидела, как тени вокруг них сгустились, и Азриэль низко зарычал. — Отойди, Тамлин.
Тамлин перевел взгляд на Гвин, и его губы искривились в усмешке. — Если эта девушка, истекающая кровью у меня на пороге, не подданная Весеннего Двора, то тебе нет места на моих землях.
— Ты потерял право на свои земли, когда вступил в сговор с лордом Грейсеном и его людьми. — Азриэль сделал шаг ближе. — Так что на твоем месте, если ты не хочешь, чтобы эта новость разнеслась по всему Притиану, я бы пропустил нас внутрь.
Верховный Лорд удивленно моргнул, но холодная маска безразличия, которую он носил, быстро вернулась обратно. — Я понятия не имею, о чем ты говоришь, Шпион, но эта девушка не является членом моего двора, как и ты. Так что я вам ничего не должен.
Тамлин начал было закрывать двери, но тени Азриэля рванулись вперед и распахнули створки с такой силой, что едва не сорвали двери с и без того неустойчивых петель. Верховный Лорд тяжело выдохнул, окинув Азриэля и Гвин усталым взглядом. Возможно, она бы и взглянула на него в ответ, если бы ей не приходилось прилагать такие огромные усилия, чтобы держать глаза открытыми.