Гвин мрачно рассмеялась. — Тамлин убрал фебан. Ты становишься красивее с каждой минутой.
Улыбка Поющего с Тенями расширилась. — Хорошо. Мне бы не хотелось терять свое единственное достоинство.
— Заткнись, Поющий с Тенями, — фыркнула Гвин. Она поцеловала его в лоб. — У тебя тысяча достоинств.
— Всего тысяча?
— Тысяча и одно.
Улыбки, которыми они обменялись, были нежными, слишком личными, как-будто они были настолько счастливы, что мир мог рухнуть. Гвин поднялась со стула и села на край кровати, свободная рука Азриэля обхватила ее лицо, мозолистый большой палец провел по скуле.
— С какой стати Гвинет Бердара пошла в паре с Тамлином? — усмехнулся он.
— Ты хочешь обсудить это сейчас?
— Через шесть минут я снова засну, так что да.
Гвин глубоко вздохнула и изо всех сил постаралась передать сочувствие и родственные чувства, которые она испытывала к Тамлину. Чувство долга, которое одолевало ее — помочь другим, как помогли ей.
Азриэль ничуть не удивился, сославшись на ее склонность к состраданию и чрезмерную потребность видеть, что все счастливы. Хотя он испустил затрудненный вздох, намекающий на недовольство. Вполне справедливо.
Когда она добавила, что Верховный Лорд интересовался ее происхождением, глаза Поющего с Тенями насторожились. Если бы он не был ранен, Гвин, возможно, поиграла бы с ним еще немного, но решила не делать этого, сразу же признавшись, что она не является дочерью Тамлина — он заинтересовался в ней только чтобы сделать для нее что-то хорошее. Он хотел отплатить за ее доброту и извиниться за свое поведение. Азриэль на мгновение засомневался в том, что Тамлин извинится, но в итоге его больше интересовала реакция Гвин на его предложение.
— И ты… не хочешь узнать, кто твой отец?
Гвин пожала плечами. — Не особо.
Азриэль вывел ее из состояния апатии, его пальцы коснулись ее губ. — Тогда что тебя беспокоит, Птичка?
Это все, что требовалось. Его добрые глаза, нежное прикосновение и готовность выслушать.
Слезы хлынули, затуманивая зрение, и Азриэль притянул ее к себе, прижав к своей груди, крылья окутали их, пока она выплескивала все, что накопилось.
Она официально стала убийцей. Гвин привела чудищ в лагерь иллирийцев, с которыми состязалась в Кровавом Обряде. Она сражалась с Гришамом, едва не убив его. Она ослепила и обожгла приспешников Грейсена. А сегодня… она вонзила клинок в грудь мужчины и забрала жизнь не один… а два раза.
Она чувствовала себя виноватой за то, что вот так сломалась. Он был ранен. Ему нужно было вылечиться. А не успокаивать своего мэйта, пока она рыдает в его объятиях…
— Гвин, — сказал он, зарываясь пальцами в ее влажные волосы. — Они напали на тебя. Они напали на нас. У них было оружие из фебана. Что еще ты должна была сделать?
Это был хороший вопрос. Бежать и бросить своего мэйта? Сдаться и надеяться, что этого будет достаточно? Вежливо попросить, чтобы они остановились?
— Мы тренировались почти год, Гвин, — добавил Азриэль. — Когда-то тебе пришлось бы применить полученные знания на практике. И ты это сделала.
Гвин сложила руки на груди, положив подбородок на костяшки пальцев. — Хорошо, что я оставила жречество. — Она покачала головой. — Мне никогда не суждено было носить Призывающий камень. Я никогда не была достойна его.
Азриэль ничего не сказал, только наклонил голову, чтобы поцеловать ее лоб, а затем крепче прижал ее к своей груди. — Ты хорошая, Гвин, — прошептал он ей в волосы. — Ты такая, такая хорошая, добрая и сострадательная. Это то, что я люблю в тебе.
Она начала благодарить его, но потом замерла.
Это то, что я люблю в тебе.
Гвин снова подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. Он приподнял бровь.
Она улыбнулась. — Любишь?
Любовь. Они обсуждали это у Риты. Он сказал, что связь установилась для него не потому что он влюбился в нее в тот момент. Значит, либо это произошло до этого, либо еще не произошло. Она так и не поняла, когда именно он начал любить ее — до сегодняшнего дня или всего несколько мгновений назад. Но она знала, что он любит ее сейчас.
Азриэль закатил глаза, но слабый румянец окрасил его щеки. — Да, я попался, — пробурчал он. — Я влюблен в своего мэйта.
Гвин задорно улыбнулась ему, игриво коснувшись пальцем кончика его носа. — Ты любишь меня, — поддразнила она.
Азриэль не встречался с ней взглядом, а его улыбка стала нерешительной. — И что же ты думаешь об этом?
Ответ сорвался с ее губ без колебаний, как будто ждал этого целую вечность. — Я тоже тебя люблю.
Азриэль ничего не сказал, только улыбнулся и прижал ее к себе.
Комментарий к Глава XLIII. Counting My Sins.
я улыбаюсь, как ненормальная, когда перевожу диалоги между этой парочкой))
========== Глава XLIV. What this Word’ll Throw. ==========
В последующие дни Азриэль, Гвин и Тамлин пришли к выводу, что патрулировать лес слишком опасно при их маленьком составе. Когда остальные члены Внутреннего круга прибудут с подкреплением и противоядием от фебана, они возобновят свои усилия, но пока они могут позволить только быструю проверку периметра каждое утро и вечер. Люди были слишком хорошо вооружены.
Тем временем большая часть дней Азриэля и Гвин была посвящена подготовке к Летнему Солнцестоянию и ее обучению. Как и во всем, за что бралась Гвин, она училась быстро.
На следующий день после исцеления Азриэля ей удалось осветить свою ладонь и тень под деревом, где они тренировались. Потребовалось всего три попытки, и она сделала это не с помощью пения, а с помощью бормотания одной ноты.
На следующий день она начала работать над тем, чтобы впитывать солнечные лучи вместе с песней и наполнять ими все тело, а не только ладони. Под руководством Азриэля она смогла слабо засиять, но не загореться, как в тот день, когда они бежали из поместья Арчерон.
— Если ты сдерживаешься ради меня, — сказал Азриэль, показывая покрытую шрамами руку, — пожалуйста, не надо. Со мной все будет в порядке.
Гвин помрачнела. — Хотела бы я сказать “да”, ведь это результат моей потрясающей предусмотрительности…
— Как и всегда.
Гвин кивнула. — Да, как и всегда. Но это не так. Я не могу сделать это просто так… — Она безнадежно пожала плечами. — Только если я в сильной ярости или на грани смерти.
— Опасная территория, — заметил Азриэль. — На сегодня достаточно. Давай перейдем к кое-чему другому…
По тону его голоса Гвин поняла, что он имел в виду. Ее плечи опустились. — Азриэль, я даже не знаю, с чего начать с внушением — если оно у меня вообще есть…
— Ты сказала, что тебе показалось, как стражник повиновался твоим приказам…
— Показалось — ключевое слово, Поющий с Тенями, — простонала она. — Я была голодна, истощена, в синяках, мне это просто могло привидеться.
— Послушай. Тут только ты и я. Попробуй.
Гвин побледнела при мысли о том, чтобы заставить кого-то, тем более своего мэйта, выполнять ее приказы. Лишить свободы воли. Она заметила, как приподнялся край его губ, как он потер затылок, как дернулся бицепс под кожей. Черт побери, он точно знал, что делает. Он точно знал, как он влияет на неё.
— Как ты смеешь, — сказала она, указывая на него пальцем.
Кривая улыбка расширилась. — Понятия не имею, о чем ты.
— Понятия не имею, о чем ты, — передразнила она низким голосом.
Азриэль рассмеялся глубоко и звонко, от чего ее щеки стали пунцовыми.
— Ну же, — сказал Поющий с Тенями, сокращая расстояние между ними. Он склонился над ней, наклонив голову, чтобы встретиться с ее глазами, и на его лице появилась потрясающая ухмылка. — Не хочет ли женщина, которую я люблю, устроить мне небольшую демонстрацию? — Он наклонил голову ниже, так что его губы коснулись ее щеки. — Разве желания ее мэйта недостаточно для того, чтобы она попробовала для него одну маленькую штучку?
По ее позвоночнику пробежала дрожь, а в животе разлилось тепло. Она сделала медленный, успокаивающий вдох и отступила назад, изо всех сил стараясь изобразить грозный взгляд. — Во-первых, тебе не удастся соблазнить или очаровать меня — я слишком упряма, чтобы поддаться на твои уловки. — Азриэль фыркнул, но Гвин сохранила ровное выражение лица. — Во-вторых, я переживаю не из-за возможной неудачи, просто мне кажется неправильным… приказывать тебе.