Не прошло и мгновения, как к нему присоединились его спутники. Пес размером с маленького пони выбрался из ямы, захлебываясь от яростного лая. Он тоже был черный, с горящими огнем глазами. Белые, как луна, зубы оскалились, когда чудовище прыгнуло на Кеннаг. За вожаком последовала небольшая стая таких же злобных собак, воющих почти человеческими голосами, но только они были белые с красными ушами и явно подчинялись черному псу.
Но еще страшнее, чем конь и свора собак, была та, что сидела верхом на жеребце. С первого взгляда женщина поражала своей ослепительной красотой. В какой-то миг Элвин почему-то подумал, что это Кеннаг, но ее лицо с зелеными глазами, обрамленное развевающимися огненно-рыжими волосами, выражало такую ненависть, такую злобу, на которые Кеннаг, обычная женщина, была просто неспособна. И тут же взгляд потрясенного Элвина натолкнулся еще на одно доказательство ее нечеловеческой сути: от пояса и ниже эта прекрасная женщина представляла собой отвратительный разлагающийся труп.
Между тем псы окружили Кеннаг и ее лошадь. Последняя, похоже, внушала им страх, но они отчаянно рвались к всаднице. В их глазах горела ярость и жажда крови, капли слюны, падая, сжигали траву. Бледная как смерть, с расширившимися от ужаса глазами и застывшим в безмолвном крике ртом, Кеннаг из последних сил держалась на спине своей спасительницы.
Черный пес взлетел в воздух.
Ничего не соображая, Элвин бросился вперед. Страх за Кеннаг оказался сильнее парализовавшего его ужаса. Выкрикивая какие-то слова, он ударил чудовище по спине.
Зверь взвыл от боли, а Элвин отшатнулся. Рука онемела, как будто он бил не палкой, а голой рукой, и не по живой плоти, а по камню.
Возможно, так оно и было.
— Тащи его вниз, Гарм! — крикнула ужасная всадница. — Тащи в Нижний Мир, где я преподнесу его нашему другу. Кум Аннун! — Она повернулась к белым тварям: — Хватайте женщину!
Пес, названный Гармом, поднял голову и посмотрел на Элвина. Пасть приоткрылась, обнажая жуткие клыки, и он прыгнул.
Элвин не успел поднять посох Аарона и понял, что сейчас умрет. Громадный пес врезался в него и свалил на землю. От него жутко несло мертвечиной, и Элвина едва не вырвало. Монах закрыл глаза и приготовился к последней муке, но когти зверя не коснулись его плоти.
Пронзительный крик, так хорошо знакомый ему, прорезал воздух. Пес взвизгнул, и в следующее мгновение Элвин почувствовал, что на него уже ничто не давит.
Открыв глаза и хватая ртом воздух, он увидел Ровену, похожую на жуткой голове Гарма на неуместную белую шапочку. Кошка царапала псу глаза, хватала зубами его торчащие уши. Повернувшись, Элвин с изумлением обнаружил, что Валаам — старый, мирный, любящий поговорить Валаам — успешно воюет с белыми псами, используя свои могучие задние ноги, и все же одна из явившихся из Нижнего Мира собак подобралась сбоку и уже намеревалась вскочить ему на спину.
Вновь поднятый неведомой силой, Элвин бросился на помощь и принялся колотить врага посохом. Рука с трудом повиновалась ему, но он не отступал, выкрикивая глупые слова:
— Прекрати! Убирайся!
— Я знаю тебя, Хель! — прозвучал тоненький, но твердый голосок Рататоск. — Неужели ты так слаба, что не можешь схватить двух простых смертных, не прибегая к помощи Гвина ап Нудда и его подземной своры?
— И я знаю тебя, Грызун, — ответила женщина, которую Рататоск назвала Хель. — Ты всего лишь ничтожный зверек, способный задирать, но не более того, и не достоин моего внимания. Ты не нужна мне. Не будешь мешать, тебя никто не тронет.
Элвин почувствовал, как кто-то схватил его сзади и поднял в воздух. Он попытался сопротивляться, но державшие его руки не уступали по силе железным обручам. Не успев осознать, что происходит, монашек оказалась на спине Валаама и, обернувшись, увидел перед собой лицо Кабала.
— Помни, что я сказал, — крикнул Кабал громовым голосом, от которого можно было оглохнуть. — Поезжай!
Понукать Валаама не пришлось. Издав громкий крик, старый осел с такой скоростью помчался вниз по склону Тора, что у Элвина перехватило дух. Ему ничего не оставалось, как только держаться. Он знал, что если упадет, то жуткие псы растерзают его в клочья.
Услышав за спиной стук копыт, юный монах оглянулся — Кеннаг мчалась вслед за ним на своей диковинной и восхитительной лошадке. Лицо ее оставалось бледным и испуганным. На спине язычницы, вцепившись в грязную одежду, восседала Ровена.
Элвин уже не дышал, он просто хватал воздух, сосредоточившись только на том, чтобы удержаться. Он понятия не имел, где они, куда несутся, сколько прошло времени. Перед глазами мелькало зеленое — трава, бурое — земля, серое — ветки. Полностью положившись на Валаама и лошадь эльфов, надеясь, что они вынесут куда надо, Элвин все же мысленно попросил Бога о небольшой помощи.
Он почувствовал, что Валаам бежит уже не так резво. Короткая шерсть на его загривке взмокла. У бедняги не было больше сил, но — слава Господу! — необходимость в спешке отпала. Вскоре осел перешел на шаг, а потом и вовсе остановился. Элвин сполз на землю и едва не упал, потому что ноги отказывались держать его.
По словам монахов, Кровавым Ключом пользовались уже много столетий. Он никогда не иссякал, не пересыхал даже в самые засушливые годы, а его богатая минералами вода, красная, как кровь Христа, пролитая за людские прегрешения, имела якобы целительные свойства.
Едва придя в себя после бешеной скачки — Элвину казалось, что она вымотала его не меньше, чем Валаама, — он услышал тихое журчание воды, тонким ручейком стекающей в маленькое озерцо.
Рядом остановилась лошадь. Кеннаг все еще сидела, обнимая кобылу за шею.
— Источник, — просипел Элвин. — Кабал сказал, что нам нужно войти в воду. — Он помолчал и неожиданно для себя добавил: — Я рад, что ты вернулась.
Кеннаг мигнула и, наверное, впервые внимательно посмотрела на него. Он подошел и протянул руку, чтобы помочь ей спуститься. Женщина сидела как окаменевшая. Потом она качнула головой, медленно, неуклюже сползла на землю и привалилась к Элвину. Он посмотрел в ее лицо и заметил, что черные пятна, показавшиеся ему сажей, были на самом деле ожогами.
— Кеннаг… — Ему вдруг стало плохо.
— У вас мало времени, — прозвучал рядом мягкий и определенно женский голос.
Монах повернулся на звук и обнаружил миловидную женщину с длинными темными волосами. Ее серебристо-голубое платье переливалось в лучах солнца. В синих глазах, смотревших на Элвина, ощущалась сила, равная, возможно, силе женщины на Черном Коне. Тем не менее Элвин не почувствовал страха.
— Госпожа, — сказал он. — Вы друг Кабала?
Женщина недоуменно вскинула брови.
— Кабала? — Внезапно она рассмеялась: — Да, я знала его когда-то, хотя и под другим именем. Поторопитесь. Входите в воду, и пусть она вынесет вас в безопасное место.
Незнакомка махнула рукой, и деревянная крышка колодца поднялась сама собой. Элвину вспомнились слова Кабала: Они не смогут преследовать вас — железо, которое и окрашивает воду в красный цвет, вредно для эльфов. И все же, несмотря на опасность приближающейся погони, он не смог удержаться от вопроса:
— Вы фея?
Хозяйка Кровавого Ключа улыбнулась:
— Можно и так сказать.
— Но… разве железо не вредит вам?
Улыбка стала шире. Под алыми губами блеснули белые зубы. В глазах запрыгали веселые огоньки.
— Это мой колодец, — объяснила она, как будто перед ней стоял ребенок.
Элвин шагнул вперед и только тут понял кое-что. Кабал сказал, что прыгать в колодец надо всем. Но как же лошадь? Она же не пройдет.
— Но лошадь и осел? Они же слишком большие. — Мысль о том, что верный Валаам останется на растерзание своре свирепых псов, была невыносима. — Нет…
— Я позабочусь о них. Об обоих. Поспешите. Оказавшись в воде, отдайтесь течению. Оно вынесет.
Течение? Элвин думал, что они просто отсидятся в колодце, защищенные его… волшебными свойствами. Каждый раз, признавая существование такой штуки, как магия и пользуясь ею, юноша с трудом удерживался от того, чтобы перекреститься. Что-то мягкое и пушистое потерлось о его ноги.