— Короче, Эш, если я вернусь, а тебя нет — не возвращайся. — взял ключи и прислушался, нет ли кого-то в общем коридоре.
— Я зависимый человек! Знаешь, как сложно с этим справиться?
— Не мои проблемы, друг.
Захлопнул дверь перед носом Эша, убедился, что лампочка над дверью мигнула зеленым, и пошел к лестнице, решив, что разочарований этим утром достаточно и проверять лифты не стоит.
Хотя бы погода не подвела, май все еще остается его любимым месяцем, потому что тучи пропали, зимняя грязь высохла, солнце встает рано, греет, а впереди почти бесконечное лето, которое он проведет за кассой.
Что не говори, а жить от зарплаты до зарплаты не очень интересно. А если открыть любой раздел в UwUchat, можно вообще получить глубокую депрессию, глядя на то, как проводят время ребята пятьдесят плюс. Работа по 6 часов в день, кредитов в достатке, как и свободного времени, фотографии из клубов, ресторанов, в общем, они живут жизнь, от которой он, Зисс, отказался. И, если честно, иногда жалеет об этом, но не настолько, чтобы вернуться домой и жить под одной крышей с отцом. С другой стороны, ему было девятнадцать, когда он сбежал, а сейчас, в двадцать четыре, он мог бы снять квартиру или домик, подальше от родни.
Мог бы.
Переодевшись в форму, попытался отвлечься от плохих мыслей, погрузившись в мерчендайзинг. Расставил краску по оттенкам, разложил книжки с образцами плитки, паркета и линолеума, так забегался, что не услышал, как открылись двери магазина, впуская первых покупателей.
— Я могу вам…
От удивления он потерял дар речи, да так и остался стоять, открыв рот. У кассы замерла в нерешительности, будто испуганный зверь, малолетняя подружка Эша. И выглядит она живее всех живых!
— А Эш здесь? — спросила она.
— Живая! — от радости он почти взвыл. — Где тебя носило?! То есть, ты в порядке? И, да, где тебя носило?
— Мне бы с Эшем поговорить. — повторила девчонка.
— Эш здесь больше не работает, мне кажется. — неуверенно ответил он. — Но я могу все ему передать, он мой друг.
— Серьезно? — она недоверчиво огляделась. — Шутка зашла слишком далеко, передай ему, что мне жаль.
— Какая еще шутка?
— Ну, мы с парнями решили подшутить над ним, сделать вид, что меня похитили, в итоге зависли и… — она беспомощно развела руками.
— Что значит «зависли»? — он положил стамеску на полку, на всякий случай, чтобы случайно не ударить эту бестолковую дурочку.
— Тусовались несколько дней. А телефон я потеряла, найти меня не могли, и оказалось, что мать написала заявление о том, что я пропала. Эша полиция ищет, он в курсе?
— Можешь поверить, он в курсе.
«Бить людей незаконно, Зисс. Бить людей незаконно».
— Ты была в участке? — он испытывал облегчение и злость одновременно.
— Меня наказали, я еле-еле смогла сюда выбраться. Передай ему, что…
— О, нет, даже не думай. Сейчас я вызову полицию и…
Он забыл телефон дома. Карман пуст, а в памяти всплыло воспоминание о том, как он положил смартфон на тумбочку у входа, обулся и, пока переругивался с Эшем, напрочь о нем забыл.
— Позвонить можешь? — он чувствовал себя полным идиотом.
— Мой телефон в участке. — девочнка выглядела так, будто вот-вот расплачется. — Пожалуйста, не звони им.
— Издеваешься? Эша разыскивают, думают, что он тебя убил, а ты даже в полицию не позвонила, чтобы сказать, что жива! Человека посадить могут, ты понимаешь? — от злости разболелась голова. — Сейчас мы поедем в участок.
— У меня нет кредитов, чтобы оплатить поездку. — сказала она.
— Значит, сегодня твой счастливый день. — огрызнулся он, проверил, лежит ли в кармане карта, и указал на дверь. — Выходи, мне нужно закрыть магазин.
Он даже не переоделся, так и вышел из магазина в зеленом фартуке и с бейджем на груди. Дернул дверь несколько раз, чтобы убедиться, что запер ее, и успокоить тревожность. Одной проблемой меньше — Эш чист, значит, их не упекут в тюрьму, по крайней мере пока.
Городской транспорт сложно назвать скоростным — старые автобусы едва справляются со своей работой, пыхтят, выпускают в небо облака вонючих выхлопных газов, отравляя и без того больную окружающую среду. А сколько митингов было из-за этого! Только вот, провести монорельс в такие кварталы, как Двенадцатый, правительство считает «нецелесообразным». Конечно, откуда у жителей трущоб деньги на поезд? Пусть трясутся в автобусе, который вот-вот развалится прямо во время движения.
— Мы ведь вечность в пробке будем стоять. — девчонка начала ныть как только они оказались в переполненном салоне.
— Раньше думать надо было. — его придавили к поручням и металл больно врезался в ребра.
— Не смотри на меня так, будто я во всем виновата.
— А кто, по-твоему, виноват? — возмутился он.
— Это шутка. Знаешь такое слово? Шут-ка.
— Шутка — это когда смешно. Воспользуйся поисковиком, просвещайся.
— Какой же ты душный. — она отвернулась.
Конечно, Эш натворил дел, связался с малолеткой, у которой в голове нет ничего, кроме тусовок с друзьями, а он должен разгребать последствия. С другой стороны, он сам разрешил ему остаться, навлекая беду и на себя.
Через сорок минут они вывалились из автобуса напротив участка. Теперь вид посеревшего от времени здания дарил надежду, а не внушал ужас. Правда, даже погожий солнечный денек не превратил это место во что-то более позитивное, атмосфера мрака и тлена будто приклеилась к нему.
— Что мне будет за это? — спросила девчонка.
— Не знаю. Ничего, наверное. За шутки не сажают, даже за дурацкие.
— Я правда не хотела, но он так клеился, прямо противно стало. — бедняжку передернуло. — Кому может быть интересен тридцатилетний неудачник?
— Тридцатилетним неудачницам. — ответил он.
«Которой ты станешь, если продолжишь зависать с отморозками». — хотел добавить он, но промолчал.
Офицер за стойкой смерил их безразличным взглядом и спросил:
— Я могу вам помочь?
— Несколько дней назад ее родители написали заявление о пропаже дочери. Так вот, она нашлась. — Зисс кивнул на девчонку, скромно опустившую взгляд.
— Вы родственник? — уточнил полицейский.
— Нет, потому что Господь милостив.
Коп хмыкнул и опустил голову, чтобы скрыть улыбку. Ну, хоть кому-то настроение поднял, потому что его собственный счетчик веселья замер на отметке «ноль», как приклеенный.
— О, а мы как раз к тебе ехать собирались.
Змей хлопнул его по плечу так сильно, что Зисс пошатнулся.
— Я привел девчонку. — сообщил он.
— Ага, я в курсе, родители звонили еще вчера. Пойдем, надо кое-что обсудить.
— Эй, а я? — возмутилась шутница. — Мы что, зря тащились сюда? Как я теперь домой доберусь?
— Есть на базе кто свободный? — спросил Змей у офицера за стойкой.
— Третий и пятый. — ответил тот.
— Пусть третий отвезет ее домой. Пойдем.
— От меня-то что надо? — Зисс плелся за полицейским и сверлил его спину взглядом.
— Есть новости по твоему другу. — ответил он.
— Какие еще новости? Девчонка же нашлась.
— Мы тоже хотели закрыть дело, да только ордер на обыск уже был на руках. Решили проверить, интуиция Эдди редко подводит. — Змей открыл дверь. — Заходи.
Офицер Яблоко махнул им рукой и указал на стул. Зисс нехотя сел и уставился на пакеты, разложенные на столе. Какие-то фотографии, флешки, мусор из чьей-то жизни и, кажется, он подозревает, из чьей.
— Что это? — спросил он.
— Погоди, погоди. Орси, начать запись.
— Начало записи. — ответил безликий помощник.
— Опять допрос? Я думал, мы мирно побеседуем. — разочарованно протянул Зисс.
— С тобой — мирно. Пока. — загадочно ответил Эдди. — Узнаешь что-то из этих вещей?
— Нет. — он бегло осмотрел пакеты. — Чье это?
— Твоего друга. Хочешь посмотреть поближе? — Змей надел перчатки и достал фотографии. — Только руками не хватай.
Офицер раскладывал перед ним снимки, а его сердце сжималось до тех пор, пока, кажется, не остановилось на мгновение. Перед глазами потемнело, пол куда-то уехал, остались только он, пустота и изображения, отпечатавшиеся на сетчатке.