Глава 14. Нельзя, но если очень хочется, то можно
Дмитрий
Возможно, я брежу, или настолько допился, что ловлю галюны по полной программе, но вот только Аня не исчезает. Передо мной не фантом, а реальное тело стоит. Глазами невинными хлопает, заставляя чувствовать себя конченным.
— Можно я войду?
Говорит, прикусывая нижнюю губу. Мне не остается ничего иного, как отойти в сторонку, пока она осторожно ступает вперед, проникая в мое холостяцкое жилище. Кажется, что алкогольные пары из меня во все стороны рвутся, отдавая гулом в голове. Аня в моей квартире… Интересно, за каким чертом ее нечистая принесла?
— Мирон прислал?
Складываю руки на груди, пытаясь понять причину появления Ани на пороге моего дома, да еще в столь поздний час. Она непонимающе смотри в ответ, словно не догоняет сути вопроса.
— Нет. Я сама. — Снова прикусывает губу и пробегает взглядом по коридору. — Босс сменился, и никто не говорил причину. Беспокоилась. — Выдает с нервным смешком, а я глаза выпучиваю от удивления.
Беспокоилась? Что, мать твою, за заявления?! Сглатываю и убираю руки в карманы домашних треников. Выгляжу, конечно, отстойно, и меньше всего хотелось, чтобы таким меня видела Анюта. Пусть даже на моя, но все же…
— Привыкай к новой власти, — усмехаюсь, продолжая стоять на месте, как истукан, — она теперь постоянная. — Указываю рукой в сторону кухни, как бы невзначай, хотя треморит меня не по-детски от ее присутствия. — Чай? Кофе? Водичка из под крана?
Посмеивается, опуская напряженные плечи. Меня только не отпускает.
— Можно и водички, — Аня выдавливает из себя улыбку, а я пожимаю плечами, проходя мимо и ловя ее запах, — значит, вот так выглядит холостяцкая берлога.
— Ни разу не видела таких?
Врубаю одну лампу, потому что от яркого света глаза на лоб лезут, и руки трясутся, как у алкашки перед ее бомжанутым плейбоем. Теперь обстановка интимная. Не хочется вгонять Аню в стопор. Сама собой получается. Хлопаю по кнопке, включая чайник. Аня скромно усаживается за стол, все так же внимательно рассматривая каждый предмет в комнате.
— Ну-у-у, как-то не приходилось. Только если в них были массовые вечеринки и прочие сборища. — Спокойно так отвечает, как на вопрос в анкете при поступлении. — А при таких обстоятельствах впервые. — Опять нервно улыбается, а я отмечаю, что это очередное отличие Ани от моей Ани.
Та могла назло мне затусить с общим знакомым, и пусть до интима не доходило, но сам факт нахождения ее на чужой территории, где в любой момент может произойти непоправимое вводил меня в то состояние ярости, от которой можно было избавиться только известным все греховным методом, и та чертовка всегда пользовалась моей слабостью. Вытирала ноги об озабоченность и оставалась довольна, как мартовская кошка.
— Жених в курсе, где ты сейчас находишься?
Достаю кружки, как примерная домохозяйка, и понимаю, что особого выбора нет. Чай, либо чай. Для нее. Завариваю, стараясь не смотреть на Аню, которая приуныла после упоминания о женихе. Самого жутко коробит, когда перед глазами рожа Скоблева появляется. Не удивительно, что Аня не клюнула на меня и мои тупые попытки привлечь ее внимание. Во-первых, он моя полная противоположность, а во-вторых, она не такая. Прыгать с ветки на ветку не будет. Да и зачем ей пустая кормушка, когда под боком полная. Почесываю затылок и ставлю перед ней кружку.
— Нет.
— Что так печально?
Делаю вид, что мне все равно, но едкое чувство по груди расползается подобно питону. Давит сильно. Вот-вот система дыхания откажет. Странное ощущение, если учитывать, что передо мной совершенно незнакомый человек. Чужая невеста.
— Поругались. — Выдыхает, хватаясь за чашку. — Такое бывает.
— Милые бранятся, только…
— Нет, — резко прерывает меня, но тут же тушуется, а мне приходится открыть шкафчик в поисках маленькой бутылки, которую не успел ликвидировать Мирон, — мы не ругаемся.
— Прискорбно. — Нахожу родимую и порываюсь налить в кружку, но откручиваю крышку и делаю глоток с горла под не одобряющий взгляд Ани. — Что?
— Если двое не ругаются и не громят все вокруг, это не значит, что…
— Значит, Аня, — усмехаюсь, наклоняя голову и не делая и шага к столу, чтобы не вдыхать ее чудесный аромат, — значит, что отношения тухлые. Без обид.
— Не правда. — Фыркает и смотрит в кружку. — В каждой паре есть недопонимания. Разговаривать нужно, а не крушить все и эмоции выдавать.
— Ага, как роботы. — Усмехаюсь, прикладывая губы к горлышку. — Бред.
Она снова пронзает меня взглядом. Киваю на бутылку, предлагая идеальный вариант расслабления. Хмыкает и кривится.
— Сказал холостяк, запивающий свое горе.
Камень в мой огород падает. Точно в цель бьет. Огненная поперек горла встает. Делаю усилие, чтобы не подавиться. На лице равнодушие рисую.
— Не горе, а счастье.
— Почему… — Аня начинает, но тут же прикусывает губу. — Это глупо так. Зря я пришла…
Поднимается, чтобы уйти, но я на автомате ей путь преграждаю. Не хочу оставаться сейчас один. Особенно после ее прихода. От мысли об этом грудину на куски рвет. Ребра трещат так, что искры боли глазами ловлю.
— Стой! — Не смотрит на меня, куда-то в район моей шеи взглядом упирается. — Останься. Вот. — Тяну ей бутылку. — Расслабься. Со мной. Я больше не твой босс и не священник, чтобы кару небесную на тебя слать. — Улыбаюсь по-идиотски, пока сердце подскакивает вместе с уровнем промилле в крови. — Аня…
Шумно выдыхает и мнет пальцами ткань. Блузка как всегда закрытая от и до, но моей фантазии хватает, чтобы представить, что находится за тонкими слоями ткани.
— Ладно, только зря ты… — Запинается и делает шаг назад. — Вы… Черт! — Смешно трет лицо руками. — Зря кресло босса оставил в общем.
— Не думаю. Там без меня претендентов много. — Делаю глоток, пытаясь заживить хроническую мозоль, вот только алкоголь для нее что-то вроде блокирующего лекарства, действие которого сходит на нет со временем, сколько не делай блокаду. — Достойных.
— Не правда. Не знаю, в каких вы там семейных отношениях, но босс ты отличный, а не мрачный робот с замашками тирана.
— Мирон показал себя? — Усмехаюсь, представляя, сколько бедняжка хапнула от братишки. — Обидел?
— Нет. Работала сверхурочно, и… — Снова заминается. — Поэтому я с Вадимом поругалась.
— Ревнует?
— Впервые за весь период отношений. — Выдыхает с шумом, но тут же складывает руки на груди. — Только я не собираюсь обсуждать это. — Кривится и отходит к столу, плюхаясь на стул.
— Ну почему же? Я бы послушал. Так скажем, откровение за откровение. — С невозмутимым видом усаживаюсь напротив и двигаю к ней бутылку. — Делаешь глоток и говоришь то, что тебя беспокоит.
Аня сводит брови вместе. Смотрит то на стеклянную, то на меня.
— Ты первый.
Медленно толкает бутылку ко мне, а я лыблюсь. Еще один ангел на стороне павших. Прибыло на поле раненных.
— Хорошо. Я — плохой сын. — Делаю глоток и двигаю к ней Грааль грехопадения. — Сколько не пытался, не дотягиваю.
— Может, все не так. — Аня прикусывает губу, но все же двигает бутылку к себе с тяжелым вздохом. — Я — плохая невеста.
Делает глоток и кривится. Это мне заходит на ура, потому что уже который день спиртуюсь, а ее аж передергивает.
— С чего вдруг такие выводы?
Тяну наш переходящий приз к себе в ожидании ответа.
— Потому что сомневаюсь в том, что я хочу замуж.
— От этого ты не становишься плохой, Аня. — Усмехаюсь, покачивая бутыль, и смотрю, как о стенки ударяется янтарная жидкость. — Всем свойственно сомневаться.
— И дочь из меня так себе.
— О, признание вне очереди! — Улыбаюсь, глядя на то, как Анюта расслабляется и тянется к бутылке сама. — Что ж, тогда мне придется пить штрафную.