- Пока мы не получим более надежные и эффективные истребительные средства, нам придется прибегать к этому. Конечно, очень жаль посылать молодых парней на поединок с танком, по ничего не поделаешь. Надо! К тому же первый опыт учит: смелый да умелый сумеет расправиться и с танком, - говорил генерал Куликов. Только вот что я попрошу, Василий Митрофанович: пусть те, кто готовит истребителей, самым подробнейшим образом расскажут им о наиболее уязвимых местах вражеских машин, о том, с какой стороны сподручнее к танку подползти и ударить наверняка. И пусть те, кто отличился сегодня в бою с танками, поджег их бутылками или подорвал гранатами, расскажут всем остальным истребителям о том, как это им удалось.
Обсудили мы с комдивом и тактику действий истребительных команд. Решили их ставить на наиболее танкоопасных направлениях, в промежутках между батареями. Таким образом, не останется ни одной бреши, в которую мог бы проникнуть противник.
Штабные командиры, присутствовавшие при нашей беседе с генералом, отправились тотчас же в части, чтобы довести до командиров указания комдива о формировании истребительных команд. Выйдя вместе с ними из блиндажа, я занялся другими неотложными делами. Следовало проверить, сумеют ли саперы за ночь минировать все ближайшие подступы к переднему краю, организовать разведку противника, выслав в его расположение несколько разведгрупп. Кстати говоря, поиски разведчиков были весьма результативными: капитану Тараканову удалось точно установить, что против нашего соединения действует 11-я танковая дивизия 1-й танковой группы врага. Да, противник был силен, имел много боевых машин и конечно же готовился назавтра к новым атакам. И к этому надо было всесторонне подготовиться. Всю ночь штаб дивизии не сомкнул глаз, решая сотни вопросов, вплоть до того, будет ли вовремя готов завтрак и каково меню: ведь дело это далеко не последнее. Бой - это труд, тяжелейший и напряженнейший, и солдат к этому труду должен быть готов не только морально, но и физически.
В трудах и заботах ночь пролетела быстро, лишь на рассвете я немного прикорнул: надо было встретить день со свежей головой. Только встало солнце, а все уже на ногах. Неутомимый лейтенант Сорока подготовил походный завтрак: термос с горячим чаем, котелки с кашей, краюху хлеба и галеты. Вместе со мной позавтракали полковник Самсоненко и капитан Трунов. Ели молча, каждый думал о предстоящем бое.
Ровно в семь ноль-ноль в утреннем небе появился одинокий "мессершмитт". Он покрутился над нашим передним краем и улетел восвояси. Через несколько минут на значительной высоте пролетела стая "юнкерсов" - они, очевидно, шли бомбить Киев и переправы через Днепр, нас пока оставили в покое. Вскоре над расположением дивизии повисла "рама" - самолет-корректировщик. Это был верный признак того, что вот-вот начнется бомбежка наших позиций с воздуха и артподготовка атаки.
И точно. Через несколько минут страшный грохот потряс еще не проснувшуюся землю, снаряды падали всюду, поднимая фонтаны земли. Бойцы уже начали привыкать к артобстрелу и не бежали в укрытие, услышав вой летящего в нашу сторону снаряда. Теперь по этому звуку они довольно точно определяли, куда угодит снаряд: сзади, спереди или же в то место, где они находятся. Вот уж действительно: ко всему человек приспосабливается и привыкает.
- Спектакль идет в прежнем порядке, - заметил полковник Самсоненко, наблюдая с НП за действиями противника. - Сейчас снова полезут танки.
И они полезли. Правда, вражеских машин на этот раз было гораздо больше, чем в первый день. Значит, фашисты подтянули резервы. Стало ясно, что противник настроен решительно и что выдержать его натиск сегодня будет еще труднее.
Разом заговорили наши орудия. Не простое это дело: попасть снарядом в идущую на полном ходу машину. Здесь помимо точного расчета необходима железная выдержка, хладнокровие, ведь положение такое, что или ты уничтожишь танк, или он тебя. Иного быть не может. Но я уже говорил, что наши артиллеристы подготовлены отлично. Вот и сейчас задымил первый, второй, третий, четвертый танк. Но танки горели не только от снарядов, метко направленных нашими артиллеристами. Хорошо поработали и истребители.
В бинокль с НП мне посчастливилось наблюдать за поединком нашего истребителя с вражеской машиной. Подождав, когда танк подойдет на 10-15 метров, то есть на такое расстояние, где боец окажется вне зоны действия огня танковых пулеметов, воин стремительно выскочил из окопа и укрылся за бугорок. Когда же танк поравнялся с бугорком, то есть подставил бойцу борт, тот бросил на башню бутылку с горючей смесью, а затем под гусеницу полетела связка гранат. Все было сделано четко, и пылающий танк остановился. Из башни, объятой пламенем, стали выскакивать гитлеровские танкисты, но их настигали пули отважного бойца. Я приказал лейтенанту Сороке узнать фамилию этого смельчака и попросил командование части представить его к награде. Как выяснилось, это был сержант Сергей Прохоров, бывший харьковский рабочий. Наградной лист в тот же день был оформлен, но, к великому сожалению, награду отважный сержант, видимо, не получил. В трудные первые месяцы в условиях вынужденного отступления наградные документы, видимо, затерялись. Но, независимо от того, получил Прохоров полагающийся ему орден Красной Звезды или нет, он не перестал быть героем. Могу смело утверждать, что в сиянии Золотой Звезды Героя, которой в послевоенное время удостоен Киев за свой ратный подвиг, сверкает маленький лучик и сержанта Сергея Прохорова, вставшего на пути вражеского танка, рвавшегося к столице Украины.
Тем временем бой разгорелся с новой силой. Серьезные потери не только не образумили фашистов, но, напротив, привели их в ярость. Гитлеровцы лезли напролом, бросая в атаки все новые и новые силы. Особо яростно они штурмовали позиции полка майора Кузнецова. Как уже говорилось, этот полк прикрывал фланг дивизии и фланг армии. Это обстоятельство, наверное, стало известно фашистскому командованию, и потому оно сосредоточило здесь свои основные усилия.
Должен сказать, что одно время чаша весов стала склоняться в сторону противника.
- Немцы прорвали оборону на участке левофлангового батальона, перерезали шоссе, идущее через Медвин, захватили высоту, что в двух километрах восточнее Медвина. Прошу помочь батальону артиллерийским огнем. Иначе он не выстоит, доложил мне Кузнецов.
Не успел я переговорить с ним, как позвонил майор Головин. Его доклад был еще более тревожным.
- Танки фашистов, прорвав нашу оборону, движутся в направлении Дмитренок. Прошу помочь артиллерией!
- Поможем, Дмитренки не оставлять, ждите Кондитерова!
Кондитеров - это командир артиллерийского противотанкового дивизиона, который находился в резерве комдива. Опытный артиллерист, участник боев на Карельском перешейке, Алексей Георгиевич, получив приказ, немедленно выдвинул свои орудия навстречу вражеским танкам. Он расположил их на опушке леса, хорошо замаскировал. И как только машины с черными крестами показались вблизи Дмитренок, ударил по ним. Не прошло и десяти минут, как на поле запылало шесть танков. Остальные, отойдя в укрытия, завязали перестрелку с нашей артиллерией.