Договорившись о цене и количестве, увидела как наш дядя подъезжает на лошадке. Дядя выглядел раздражённым, но стоял слушая, как я торговалась как могла.
Забрав всё, что могло пригодиться на ближайшее будущее, кинула два серебрянка мужику, что ловко их поймал. Если раньше я покупала ту или иную вещь вне зависимости от цены, то ребёнок мне напомнил, что деньги у меня не бесконечные и лучше экономить. Мы же домик хотим!
Оседлав коня, я направила его за ушедшим вперёд драконом. Поравнявшись, я смотрела на его недовольную рожу.
— В чём дело? — нахмурившись спросила, подозревая неладное, — что-то с деревенскими? Заметили Тарталию?
— Нет. — лаконично ответили мне, недовольно сверкая глазами.
— А что же? — недоумённо спросила. Хм… Оу… Неужели это потому, что жадному дракону пришлось расстаться с тремя золотыми? — Драконы жадны и скупы, как мне известно…
— Была только кобыла. — спустя минуты три, нехотя ответили мне.
— Глупость какая, — фыркнула я, припуская Фергуса, — скажи же, мальчик мой…
Потрепав по шее коня, по привычке крепче обхватила маленького дракона.
Глава 22. Под холодный шёпот звёзд, мы сожгли последний мост
Прислонившись к дереву, веточкой и привязанным принцем играла с малышом, который никак не мог смириться с тем, что принц раз за разом от него сбегал. У нас небольшой перерыв, поэтому мы отдыхали и играли.
А внутри… Была какая-то потерянность. Несмотря на то, что малой воспринимал меня как маму, я чувствовала себя лишней. Забери сейчас у меня Тарталетика, считай смысл потерян. Я ведь… как сюда попала и жить начала, только о драконе и мечтала. Мне надо было о ком-то заботится. И вот он мой Тарталетка, которого у меня хотят отобрать.
Остановившись в городе, как я и думала, в первую очередь мы отправились искать не ночлег, а заклятейников.
— То есть, вы не знаете, как это снять? — послышался угрожающий голос, пока я держала на руках детеныша грифона.
— Простите… но здесь применены странные плетения! Я их в жизнь не видел! А вот это что такое? Как оно вообще держится?
— Крепко! — ответил второй мрачный голос, что рассматривал меня, а точнее плетение привязки в моей ауре.
Задумчиво гладя клювик моего малыша, я смотрела в окно. Вот чему я могу его научить? В карты играть? Песни петь? Рисовать? Мечтать? Ничему… ничему я не смогу его научить. А то, что могу, ему к чертям не сдалось.
Вздохнув прижала крепче доверчивою тушку, что курлыкала или улюлюкала.
— Но оно нарушает все правила! Я не могу поверить… Я сейчас же сажусь писать диссертации!
— Проще говоря, — вздохнул тот самый мрачный голос, — снять кроме неё самой эту связь никто не сможет, — вынесли вердикт, пока второй переписывал знаки в моей ауре.
— Теперь мы можем отправиться на постоялый двор?
— Мы не будем здесь останавливаться, — ответили мне, когда мы выходили.
На мгновение прикрыв глаза, я задумчиво смотрела на «грифона» в моих руках. Вот куда я лезу? Это ж его дядя! Замерев, я подозрительно смотрела на мужчину, что шёл не оборачиваясь. А если нет? С чего я вообще поверила, что он дракон? Из-за жёлтых глаз? Но он так и не объяснил того, как стал человеком.
Я смотрела на чужую крепкую спину, пока она не развернулась, показывая мне лицо.
— Докажи, что ты дракон, — тихо сказала я, — ты мог прочитать это имя в какой-нибудь книге. Я тоже так могу, так с чего я вообще поверила тебе?
На меня смотрели пристально с презрением.
— Если сможешь доказать хоть это, я подумаю снять привязку и отдать тебе мою тарталетку.
— Неужели? — выгнулась смолянистая бровь.
— Подумаю.
— Ну раз ты обещаешь снять с Артрионора привязку…
***
Я смотрела на огромного дракона черного цвета с горящими глазами. Дракон величественно держал голову, не замечая веток, что так и норовили попасть в драконий глаз.
Надо мной подняли лапу, угрожающе ставя её так, что я попадала меж драконьими пальцами. Драконенок в моих руках с восхищением смотрел на дядю, что-то улюлюкая.
Закрыв глаза, я слушала перепуганное ржание лошадей. Они, привязанные к дереву, были возмущены сей фактом.
Он и правда дракон.
— Я, наверное, глупость скажу, — выдохнула я, затравленно глядя на огромную махину с десятиэтажный дом. Пожалуй, принятое мною решение будет правильным, зажмурив глаза, я решила узнать главное, — Но вы так похожи… а Тартария ваш…
— Нет, — ответил тихий голос близко, открыв один самый бесстрашный глазик, я смотрела на величественного мужчину, что поправлял перчатки, — он мой дальний родственник. Единственный кровный. Я объяснял брату, что никто не будет, как и раньше, таскать им жертв, в обмен на спокойствие в ближайших поселений. Он считал, лучше забиться в сырую нору, чем жить в замках.