— Сожалею, сэр. Мистера Ван Дилла нет дома.
— Да? А это кто спускается по лестнице, в таком случае? Прочь с дороги! — И мужчина отпихнул дворецкого в сторону.
Тинни торопливо нырнул в ближайшую дверь, ведущую, как выяснилось, в лабораторию. Гость, однако, моментально нашел молодого человека. Его физиономию украшали сломанный нос, развесистые уши и крошечные, глубоко сидящие глазки.
При виде Тинни у него сделался разочарованный вид.
— Ты не Ван Дилл,— проворчал он, но тут же просиял.— Может, родственник? А?
— Я… э-э… я племянник мистера Ван Дилла. Чем могу помочь? — с ощущением некоторой неловкости спросил Тинни.
— Ага! А я Твистер Хаггерти. Час назад твой дядя врезал мне ногой в задницу.— Сжав кулаки, он двинулся на Тинни.
— Ох! — Тинни поспешно отступил.— Это же был мой дядя, не я! Понимаете разницу?
— Все я понимаю, что нужно. Дедок выбежал из бара, прежде чем я успел подняться, но я разузнал, кто он такой. И пришел сюда, чтобы выбить ему зубы. Раз его нет дома, я подожду. Но его родственнички мне тоже не нравятся. Поэтому пока что, чтоб скоротать время, я выбью зубы тебе.
— Послушайте,— взволнованно сказал Тинни.— По-моему, вы кое-чего не понимаете. Я вам ничего не сделал!
— Зато я тебе сделаю! — радостно объявил Хаггерти, продолжая медленно приближаться.
— Крокетт! — позвал Тинни.
Никакого ответа. Дворецкий, как обычно, смылся при первых признаках опасности. Тинни медленно отступал.
— Я вас предупреждаю…— начал он, но закончить не смог.
Твистер Хаггерти, похожий на хищную горгулью, усмехнулся.
— У меня бой сегодня вечером. Мой импресарио сказал, чтобы я постарался не вляпаться в неприятности. Ну а из-за твоего дяди я в них вляпался. И раз его здесь нет, я отыграюсь на тебе.
— Нет…— безнадежно промямлил Тинни, и тут Хаггерти ринулся вперед.
Тинни пискнул, сделал шаг назад и на что-то наткнулся. Пока он пытался сохранить равновесие, здоровяк обрушился на него. Тинни автоматически обхватил его руками. Всеми четырьмя. Пальто распахнулось, и лишние руки выскочили из-под него, словно щупальца осьминога.
— Эй! — завопил Хаггерти, но сказать не успел больше ничего. …Поскольку оба они, потеряв равновесие, свалились прямо в четырехмерную машину дяди Вилбура.
Тинни снова испытал чувство головокружения и неприятного сдавливания, которое, впрочем, быстро прошло. Усилием воли он заставил себя выскочить из будки, готовясь встретить нападение Хаггерти…
Но того нигде не было.
— Ну и ну! — прошептал голос в ухо Тинни.— Ну и ну! Забавное ощущение. Какого…
На правую щеку что-то давило. Воротник, как выяснилось, был разорван. Где же Хаггерти?
Медленно поворачиваясь, Тинни оказался напротив висящего на стене большого зеркала. И в ужасе замер.
Его испугал не вид собственного лица, достаточно знакомый. Оказывается, на нем была одежда Хаггерти. Но это было еще не самое худшее.
Отражающееся в зеркале тело имело две головы. Одна принадлежала Тинни, а другая Хаггерти. Обе вырастали из плеч, щека к щеке — как это бывает у сиамских близнецов. Кошмарное зрелище!
Небритый подбородок Хаггерти царапал челюсть Тинни. Рот и глаза воинствующего здоровяка были широко распахнуты и с каждым мгновением раскрывались все шире.
Потом Хаггерти повернул голову. Тинни сделал то же самое. Два лица столкнулись нос к носу, после чего Хаггерти издал хрюкающий звук и отключился. Глаза у него закатились, голова безвольно свесилась Тинни на грудь.
Что касается самого Тинни… ну, он сознания не потерял, однако почувствовал сильное головокружение. Хватая ртом воздух, он ринулся на террасу, рывком открыл буфет и достал бутылку, которую поставил туда Крокетт. Откупорил ее и рухнул в кресло.
Бренди обожгло горло, на глазах выступили слезы. Однако, скорее всего, именно оно спасло его от безумия.
— Господи всемогущий,— пробормотал Тинни, закрыл глаза и сделал большой глоток.— Ничего не произошло. Не нужно думать об этом. Я… Интересно, сколько мне потребуется выпить? Дядя Вилбур пьет много. Думаю, меньше чем двумя бутылками мне не обойтись.
Тинни в жизни не пробовал спиртного, если не считать стакана портвейна, которым его однажды в детстве лечили от колик.
Как человек здоровый, он накачивался алкоголем, не испытывая ни позывов к рвоте, ни даже тошноты, и к тому времени, когда бутылка наполовину опустела, почувствовал, что в состоянии открыть глаза.
Пошатываясь, он подошел к дивану, сел, откинул голову своего компаньона к стене и накрыл ее подушкой. Если это… это создание задохнется… ну, все к лучшему. Хотя, конечно, этого не произойдет. Две головы снабжала кислородом всего одна пара легких, которые работали безупречно.