Теперь у нас в новой квартире есть и телевизор. Ещё бы понять, о чём они там говорят…
Вообще-то американцы не жмоты. Они не донашивают вещи до дыр. Много одежды относится в лари Армии спасения. Там их сортируют, чистят, моют, дезинфицируют и раздают малоимущим. Часто на изгороди можно увидеть детскую одежду. Намёк: если пригодится ребёнку – бери.
Шли мы с женой на занятия английского языка. Увидели около одного дома на тротуаре напольные весы, завернутые в целлофан. Я нагнулся посмотреть, исправны ли.
Семья из того дома сидела на крыльце. Заметили наш интерес, сказали: если надо, возьмите. Они исправные. Просто мы купили новые. Спасибо им, те весы служили нам несколько лет.
На рождество идет массовая смена мебели и обиходных вещей. Покупают новинки, а исправное, в хорошем состоянии добро выставляют на улицу. Бедняки обставляет ними свои жилища.
В новой квартире мы освоились быстро – она пришлась нам по душе. Магазины рядом. В двух шагах проспект, по которому можно ходить для разминки.
О работе думать было ещё рановато. Для меня примером был один наш родственник. Но на такой подвиг я не был способен.
Он токарь, фрезеровщик, инструментальщик. Высокого уровня. Чуть ли не на второй день после приезда в Америку двинулся искать работу. Во вкладке объявлений газеты "Нью-Йорк Таймс" нашли ему подходящую вакансию, записали адрес. Научили нескольким английским словам, которые могли пригодиться в пути. А вообще-то знание этого языка было у него на нуле.
Кстати, в США больше всего распространен английский язык, однако официального государственного языка в стране нет. Кроме английского и испанского языков жители Америки говорят на языке глухих. Он занимает третье место по распространенности в Штатах.
Наш парень нашёл нужную линию метро, дождался поезда, поехал. В вагоне показал пассажирам записку – ему сказали, когда сходить. На перроне начал искать выход. Когда собирался в путь, написали по-русски «экзит». Он ищет всюду – такого указателя нет. Начал спрашивать. Показали направление. Опять не то. Есть табличка «exit», но она не похожа на то, что он ищет. По его понятиям это “эхит”. Снова обратился к людям. Его подвели прямо к указателю. Разгорячился:
– Здесь написано «эхит», – прочитал он на русский манер, – а мне нужен "экзит".
Люди поняли, что он не врубается, взяли его за локоть и вывели на улицу.
По своей бумажке он нашел нужную фирму. Пришёл к директору и жестами, мимикой, непонятным лопотанием показал, что хочет пойти в цех и показать, что умеет.
Можно бесконечно удивляться, но добродушный директор его понял и повел на производство.
Там рассказал, что пришёл какой-то чудак. Ни слова по-английски не знает, но как-будто говорит, что по профессии станочник. Хочет показать, что умеет делать.
– Дайте ему образец и пустите к станку. Посмотрим, что получится.
Мой родственник снял новенький пиджак, засучил рукава белоснежной рубашки, встал к станку. За его спиной собрался весь цех – такой цирк случается раз в жизни.
Он поколдовала у станка и отдал директору готовую деталь. Ее сравнили с оригиналом, обмерили со всех сторон. Директор с помощью окружающих сказал:
– Завтра приходи. Ты принят.
За несколько десятков лет он ни разу не сменил место работы. Отсюда ушел на пенсию, уважаемый директором.
А вот его брат, наоборот, сменил несколько мест работы. И не огорчался при этом. Он толковый инженер.
– В любом деле заложена инженерная мысль, – рассказывал он. – Нужно только время для того, чтобы в ней разобраться. Я приходил на интервью. Какую бы мне работу ни предлагали, я отвечал: "Да, знаю". Если, конечно, она подходила по деньгам и условиям работы.
Затем принимался в ней разбираться. Сначала не ладилось, а потом начинал работать не хуже других.
Мне за ними не угнаться. Да и труд был другой. Они имели дело с металлом, я – со словами.
Когда мы приехали, в Нью-Йорке выходило три газеты на русском языке. В одну – основную – я для пробы написал репортаж. Сюда приходил русский парусник «Крузенштерн» – один из крупнейших в мире. Сходил на него, побеседовал с моряками. Тем более, что я несколько раз бывал на этом судне в молодости по журналистским делам.
Репортаж получился неплохим, с профессиональным знаниям парусной специфики. Отправил по почте в редакцию. В ответ получил извинение: их сотрудник тоже побывал на барке и готовит свой материал. Но, удивительно, в конце не было приглашения сотрудничать.
Как я понял, у них ограниченный круг авторов и посторонних там не ждут.
Я переключил внимание на вторую газету. Узнал, что ее издатель по выходным дням читает лекции в одном культурном центре. Пошёл туда. После лекции мы познакомились. Рассказал о себе. Спросил, не найдётся ли для меня место в его редакции. Ответил: сейчас нет, но, возможно, скоро появится.