– Моя! Откуда?
– Да вот, нашлась…
Скажу в скобках. Позже, недели через две-три мазурики рассказали, что ручку искал весь воровской Хабаровск. По цепочке было передано: у учителя наших парней в театре увели такую-то ручку. Срок – один день.
К концу дня самописка была найдена.
С тех пор я никогда не ношу авторучку в верхнем кармане пиджака – напоказ.
…Соседки судки достали. На следующий день я во всеоружии пошел в столовую. Повариха удивилась:
– Уже достал посуду? Какой проворный оказался!
– Да не я достал.
– А кто? Ты же без родителей здесь…
– Ругаться не будете?
– Если не украл, не буду.
– Со мной в общежитии живут две девчонки. Ученицы в типографии. Хлебные карточки у них рабочие, но зарплата ученическая, очень маленькая. Гроши. Голодают подружки. Даже домой на выходные не поедешь – у родителей подкормиться. Они родом с реки Зея. Это в Амурской области, дальше Благовещенска…
Когда вы мне сказали про судки, я им и говорю: найдите эти штуки, все вместе и поедим горячего понемногу. Вот они и достали у теток в типографии.
Повариха ругать меня не стала, но и не хвалила. Налила супу от души, спасибо ей. А в общежитии уже поджидали соседки. Суп всем пришелся по вкусу.
Забывайте обиды,
Но никогда не забывайте доброту.
В цехе дела у меня шли нормально. Правда, не очень нравилось работать в вечернюю смену – редко удавалось уходить домой вовремя.
Вообще-то второй смены полиграфисты сторонились чаще всего по одной причине.
Заковыка состояла в том, что Сталин предпочитал работать до поздней ночи. Москва засыпала в темных квартирах, а в известном окне в Кремле горел свет. Руководители высоких рангов присматривались: не потух ли? Они отправлялись спать не раньше, чем удостоверились, что Иосиф Виссарионович, наконец, почил.
Точно так же редакторы ежедневных газет ждали этих заветных минут: дремали за своими письменными столами до отбоя.
А отбой давало ТАСС. Оно сообщало, что прекращает работу на сегодня и срочных материалов передавать не будет. Вслед за этим отбывали по домам редактор и мы, верстальщики, корректоры, линотиписты.
Через несколько лет, уже в другом городе, я был участником изумительного приключения. Газета была готова, но ТАСС не давало отбоя. В своем кабинете задремал за столом редактор. В приемной бдительно сидел старенький курьер по фамилии Берлин. Пришел печатник, принес свежий номер газеты – ему надо было получить разрешение начать печатать тираж. Другими словами, получить резолюцию на только что отпечатанном экземпляре.
– Где редактор? – спросил он у Берлина. Тот, бдительный, задал свой вопрос:
– Зачем он вам?
– Да тут надо на номере написать “В печать” и мы запустим машину.
– Знаете, он заснул – целый день работал, где силы взять? Давайте мне газету, я напишу, что вам надо.
Курьер написал заветные слова, расписался и печатник ушел.
Через некоторое время очнулся редактор, выглянул в приемную, спросил Берлина:
– Почему номер на подпись не несут?
– Они приносили. Газета печатается.
– А разрешение? Они без письменного разрешения не имеют права печатать.
– Он мне сказал, что надо просто написать “В печать”, я и написал. Жалко было вас будить из-за одного слова.
Это был уникальный случай, когда курьер разрешил выпуск газеты.
Сорок – старость молодости; пятьдесят – молодость старости.
Подошел ко мне в цехе уже знакомый начальник управления полиграфии края.
– Был у директора, решил заодно и к тебе заглянуть. Знаю, что работа у тебя клеится – директор не нахвалится. А как сам-то живешь? Может, кто обижает?
– Нет, все в порядке. Никто не ругает, уже и друзья завелись.
– А питание? Не удивляйся, что спрашиваю – отец мне названивает. К столовой тебя прикрепили?
– Еще к какой столовой!
– А ученики? Ты их не бросил?
– Пойдемте, покажу.
Мы подошли. Теперь у каждого паренька был свой линотип. Ребята уже довольно смело стучали по клавишам.
– Что набираем? – спросил мой собеседник у одного из учеников. Тот рассказал.
– Нравится?
– Книга, которую набираю?
– Нет, работа.
– Очень нравится.
– Не думаешь, что ошибся?
– Нет, не думаю…
– Ему уже поздно думать, – вмешался я. – Он скоро меня по темпам набора перегонит.
Мы перешли к другому пареньку. Он тоже набирал книгу.
– Трудно? – спросил начальник управления.
– Конечно, трудно, – ответил тот. – Это же работа…
Поздно вечером я возвращался домой. Пересек перекресток, до общежития рукой подать. И тут слышу – за спиной что-то упало. Оглянулся – на тротуаре в метре от меня лежит человек. Другой убегает без оглядки. Третий человек могучего телосложения машет ему вслед кулаком.