– Подумайте, как можно помочь парню. Не обязательно хлебом – любыми продуктами, лишь бы он набил живот и сдал экзамены. Если продержится несколько недель, в следующем месяце по закону получит карточку и будет учиться дальше.
– Мы подумаем, – сказали ученики.
И, действительно, через два-три дня парни пришли к моему линотипу и протянули пачку пятидневных хлебных талонов. Их выдавали, когда человек уезжал в командировку или по каким-то делам. В таком случае он не мог пользоваться обычной карточкой – по ней можно было получать хлеб только в том магазине, где владелец был на учете.
Я взвесил на руке талоны.
– Кто-то остался голодным?
– Нет, мы свое слово держим.
– Тогда откуда они взялись?
– Извини, но это уж не твое дело. У кого взяли, тот голодать не будет. У него еще много ворованного осталось.
И брали не мы. Рассказали твою историю, и нам помогли. Отдай ему. Пусть учится. Может, и нас когда-нибудь от чего-нибудь вылечит.
Что оставалось делать? Я отпросился на час и побежал в мединститут.
Мой приятель в Бийск не поехал.
Кто может – делает.
Кто не может – учит.
Кто не может учить – управляет.
Да, так я все-таки закончу историю о профсоюзе. Хотя, предупреждаю, финал получился не героический.
Собрание состоялось. Проводили старого профорга. Парторг предложил мою кандидатуру. Народ заволновался: мы его не знаем, со стороны прислали, пусть покажется…
Я встал. Собрание успокоилось: знаем мы его, в линотипном работает, хороший парень.
Так я стал председателем профсоюзного комитета.
На следующее утро ко мне подошла женщина, сказала, что работает в переплетном цехе.
– У меня просьба к тебе, как к профсоюзу. Я вдова – на мужа похоронка пришла. Где могила – не знаю. У нас сынок подрастает. В первый класс идти надо, а на ноги надеть нечего. Старые галоши веревками привязываем. Пойдет так в школу, засмеют ребенка – на всю жизнь рана в душе останется. Может профсоюз подсобит?
– Сколько денег надо?
– Не знаю…
– Пойдите в магазин, узнайте цену ботинок и приходите. Твердо не обещаю, потому что не знаю, как это делается. Но постараюсь помочь.
Мальчонка пошел в школу в новых ботинках.
Через какое-то время подошла еще одна работница. Тоже вдова. Тоже ребенок сирота. Скоро грянут морозы. На голове панамка. Другого нет. На улицу не выпустишь. Нужна ушанка, а денег нет.
Выписали мы постановление на ушанку.
Но просьбы не кончались. Народ бедствовал после войны. Без мужей, без отцов…
Мы помогали – сил не было отказывать. Правда, другие нужды не удовлетворяли – берегли деньги. Но сиротам помогали от души.
Однажды ко мне подошел незнакомый мужчина. Представился:
– Я из краевого комитета профсоюза. Ревизор. Мне нужно получить документы вашего профсоюза для проверки.
– Хорошо. Приходите в конце смены, я вам все передам.
– Вы меня не поняли. Я ревизор. Это срочно. У меня нет времени ждать конца смены.
– Это вы меня не поняли. Я сейчас набираю завтрашний номер краевой партийной газеты. За три часа у вас ничего страшного не случится. Но если выпуск газеты опоздает на три часа – представьте, что будет и с вами, и с вашим краевым комитетом.
…На следующий день ревизор пришел к концу смены.
– Нам нужно серьезно поговорить!
– Сейчас?
– Да, срочно!
– Хорошо. Я заканчиваю работу. Пойдем в партком и там поговорим.
В парткоме ревизор каким-то посуровевшим тоном сказал:
– Я должен зафиксировать в акте, что у вас совершено тяжкое преступление.
– Нельзя ли подробнее?
– У вас исчезли все профсоюзные деньги…
– Они не исчезли. На каждый рубль есть протокол. Я передал вам папку с документами.
– Протоколы подписаны двумя людьми. Таких бумажек можно составить сколько хочешь.
– Вы обвиняете нас в том, что мы с заместителем поделили между собой казенные деньги?
– Я пока не обвиняю. Только фиксирую.
– Мне кажется, ревизор должен не просто фиксировать, а фиксировать правду. Пойдите по протоколам к сиротам домой и убедитесь, есть ли у них новая обувь, одежда, портфели, тетради…
– Я без вас знаю, что мне делать. Вам не удастся меня запутать. Но если представить, что хищения не было, что вы тогда сегодня сделаете, если срочно потребуются деньги?
– Не понимаю…
– Ну, допустим, кто-нибудь умрет. Надо помочь с похоронами.
– Я думаю, похорон еще нужно ждать, да и случатся ли они в ближайшем будущем? А сироты убитых солдат сегодня могут вырасти безграмотными или сидеть дома взаперти, спасаясь от холода. Ну, а если срочная помощь все-таки потребуется, попросим у директора – он не откажет.