Если говорить по большому счету, никакой он был не доктор. Все годы служил начальником военной аптеки.
– Как же вы решились пойти доктором? Здесь же люди в автономном плавании. Ни скорой помощи, ни санитарной авиации. Чужое море. Чужие государства. А если с человеком несчастье случится? Мучительная болезнь? Что будет?
– Все будет в порядке. Я его, конечно, не вылечу, но уколами до берега дотащу.
– В любом случае?
– Да. Я аптеку знаю хорошо. Она поможет дотянуть до берега больного в любом состоянии. А там врачи, клиника…
– И он умрет у них на руках?
– Это уж вопрос их квалификации. Больного я им доставлю живого.
Странности судового лекаря с этого только начинались.
Мы пришли в Брюнсбютель. Это в Германии. Город находится в западной оконечности Килльского канала. Стояли. Ждали нашей очереди в шлюз.
Я сидел в кают-компании. Писал что-то в блокноте. Вдруг слышу по громкой трансляции судового радио:
– Доктор, поднимитесь на борт! – голос старшего штурмана.
Я продолжал работать. Через несколько минут:
– Доктор, поднимитесь на борт! – снова голос старшего штурмана.
Еще через несколько минут:
– Доктор! Немедленно явитесь ко мне! – голос капитана.
Я вышел на палубу и вот что увидел.
По причалу важно вышагивал наш доктор. На нем – плащ-палатка. Защитного цвета. Точно такая, как на памятнике у советского воина в Трептов-парке в Берлине. Он шел, наш воин-освободитель, а местные бюргеры чуть ли не шарахались от него. Они пришли на канал полюбоваться пароходами со всего мира, а тут опять эти русские солдаты по фатерланду маршируют.
Капитан загнал-таки доктора на корабль. Я спросил его:
– Зачем вам понадобилась эта накидка? Погода хорошая, шторм кончился.
– Я ее специально взял с собой в рейс. Хотел напомнить немчуре, кто ее разгромил. А то уже забывать стали…
Мне перехотелось говорить с ним дальше – это уже была прерогатива капитана.
Пошел на палубу смотреть на шлюзование.
А мы еще стояли в очереди. Впереди был польский теплоход, а там еще кто-то. По причалу пролетела стайка девушек – их было восемь или десять.
– К полякам пошли, – пробормотал матрос рядом со мной.
– Пассажирский?
– Нет, как мы. А это проститутки.
– С поляка?
– Да нет. Их наняли на переход по каналу. Полякам можно, а нам запрещено…
Я понял. Это привилегия Кильского канала. На одном его конце на борт поднимается столько проституток, сколь команде требуется. Они плывут до другого конца и делают свою работу. Путь немалый – сто километров. Так что время есть. На остановке у шлюза с ними рассчитываются. Они сходят на причал и тут же поднимаются на судно, идущее в обратном направлении.
Что-то похожее на девиц в России, которые обслуживают на трассе дальнобойщиков.
…Вот и мы вошли в камеру шлюза. Минут через двадцать нас выпустят в канал и мы поплывем в Киль – к выходу в свое Балтийское море.
Ничего страшного, когда над тобой смеются.
Гораздо хуже, когда над тобой плачут.
Вызвал шеф:
– Приезжает комиссия из Москвы. Будут проверять, как у нас готовят молодых моряков. Надо, чтобы эта тема была в газете. Вы – отдел флота. Вам и карты в руки.
Поехал я в мореходное училище. Стал расспрашивать, что да как. А руководство мне в ответ:
– Завтра в учебное плавание уходит наше судно. Посмотрите курсантов в деле и получите всю информацию.
Редактор согласился с моей командировкой. На следующее утро я был у трапа учебного корабля…
Передо мной стоял настоящий парусник – как в самых романтических фильмах про пиратов, одноглазых морских разбойников с острыми ножами и кровожадными физиономиями.
Тут я, конечно, немного загнул, но корабль был настоящий. Трехмачтовая баркентина “Капелла”.
Я поднялся на борт. Представился капитану.
– Знаю. Начальник училища зачислил вас в команду. Добро пожаловать на борт! Боцман разместит вас и вживайтесь в наш распорядок. У нас еще будет время поговорить – плавание займет три недели.
Счастливая случайность – на корабле нашелся мой старый приятель – судовой радист. В его каюте я и поселился. И тут же, не теряя времени, пошел на палубу. Все-таки впервые попал на настоящую баркентину.
Ей бы еще и алые паруса!
Многое здесь было, как два или три, или больше веков назад. Просто вместо одноглазых разбойников тут суетилось видимо-невидимо начинающих моряков, мальчишек. На “Капелле” оморячивались первокурсники мореходного училища, ради которых я и пошел в это экзотическое плавание.