Выбрать главу

– Молодец! – сказал первый помощник. – Приятно слышать, как наш товарищ стремится поддержать честь родного коллектива. А сейчас выступит моторист такой-то…

– В новом году беру на себя повышенное обязательство…

Веселье продолжалось. Но мне было не до него. Я думал, что надо пойти переодеться и начать мыть посуду – работы мне до утра хватит. А там – новый день и все пойдет по старому кругу.

Да, я как-то не успел рассказать о моей работе на корабле.

Где-то уже упоминалось, что в судовую роль я был записан, как камбузник. Записан не формально. Другого, настоящего камбузника, в рейс не взяли. Вся работа по корабельной кухне лежала на мне.

Что это такое? Главное место на корабле, само собой понятно, кухня, камбуз. Главный в ней – повар, кок. И есть еще вспомогательная единица – камбузник. Проще – кухонный мужик. Вот я и был им, кухонным мужиком.

Мне подобрали спецодежду – голубой комбинезон. Правда, он был рассчитан на человека небольшого роста – штаны мне доходили до колен, а рукава были до середины руки. Но это не мешало работе.

Тем более, что работа была несложная.

В четыре утра я спускался по скоб-трапу в трюм, где хозяйничают крысы. Я их очень боялся. Поэтому брал с собой молоток и стучал им по железной обшивке корабля. Разгонял грызунов. Спустившись на дно трюма, с опаской оглядываясь, набирал ведро картошки, не забывая стучать молотком.

Чуть свет мне полагалось растопить плиту. Поставить чан с водой на огонь. Подготовить тарелки, вилки, ложки для завтрака. Затем помыть столовую посуду, отмыть чаны от остатков пищи, а затем – весь камбуз, начиная с потолка. Почистить картошки. И опять все с начала – три раза на день.

Спокойное время наступало, когда принимался за картошку. К открытым дверям с обоих бортов подтягивались моряки – уж очень им нравилось порассуждать о том, что у них теперь камбузниками плавают только ребята с высшим образованием. Я огрызался, грозил выбросить за борт мослы.

Это была страшная угроза. Крепкие, здоровые парни любили поточить зубы о вываренные кости, на которых сохранились остатки мяса и хрящей. Пожалуй, только ради этого они и толпились в дверях камбуза. Ну, еще поговорить на самые разные темы – от личных любовных дел до собственной судьбы. Парни все время в море, далеко от дома, часто – от папки с мамкой. Посоветоваться не с кем, а на душе накопилось. Не к первому же помощнику капитана идти разговаривать по душам.

Через пару дней после Нового года на камбуз зашел судовой радист и протянул радиограмму.

– Только что получил. Передал твой приятель. Попросил вручить побыстрее.

Я прочел:

– Поздравляю с днем рождения. Лучшие пожелания.

– Когда день рождения?

– Сегодня.

– Тогда и от меня поздравление!

…По судовой трансляции сказали:

– Капитан просит корреспондента срочно зайти к нему.

Я безнадежно осмотрел себя – переодеваться некогда. И побежал.

Открыл дверь в каюту капитана, а она вся в золотых шевронах до локтей. Остановился у двери растерянный.

– Входи, входи, – сказал капитан.

– А что мне здесь делать? Тут полное офицерское собрание. Пойду к боцману…

– Ладно, ладно, не валяй ваньку. К тебе люди приехали.

Я вошел. Все дружно расхохотались, глядя на мой комбинезон. Я развел руками – дескать, что имеем, то и носим.

Поздоровались, пообнимались. Я сбегал в каюту, переоделся. Капитан достал заветную бутылку, но тут обнаружилось, что у каждого гостя оказался свой заветный чемоданчик.

Вызвали всех, отвечающих за еду на судне – пошла речь о приличном столе.

Пока они решают вопросы, связанные с организацией банкета, расскажу, в чем дело.

На одном из кораблей перехватили дружескую радиограмму, адресованную мне. Ту, где меня поздравляли с днем рождения. Радист отнес ее капитану. Тот связался с коллегами на судах, которые стояли в тот день в Роттердаме. И вот – сюрприз.

В присутствии всего офицерского собрания мастер осободил меня от работы на тот день и пир пошел горой. Гостей я знал хорошо. Некоторые из них были моими друзьями. Так что отпраздновали мой день рождения на чужбине отменно.

Вечером я стоял на палубе и с грустью смотрел, как шлюпки с капитанами уплывали в разные стороны огромного порта. Уплывали на исправных моторах. Маас им не мешал.

Да, впрочем, и нам пора было отправляться в путь. Мы вышли из устья Мааса и пошли на запад, удаляясь от родных берегов. Прошли Северное море. Вышли в Английский канал. В школе на уроках географии его называли Ла Манш. Оживленный морской путь между Англией и Францией. Достаточно длинный – около 600 километров.